Пожизненный срок

— Что? — спросил Крамне.

— Дети — это на всю жизнь, — уточнил Томас. — Нельзя перестать быть родителем.

Крамне взял в руку служебную записку.

— Может быть, перестанем даром тратить деньги налогоплательщиков и займемся делом?

Томас негромко кашлянул.

— Директивы, — сказал он, вынимая из папки документы. — В директивах недвусмысленно сказано, что стоимость системы криминальной юстиции не должна возрасти от отмены пожизненного срока. Но мои расчеты показывают, что стоимость взлетит под небеса.

— Нельзя ли конкретнее? — сказал начальник отдела, откинувшись на спинку стула.

— Подоплеку ты, конечно, знаешь. Самый длительный фиксированный срок заключения — десять лет. Заключенные, приговоренные к пожизненному заключению, в среднем проводят в тюрьме двадцать лет и шесть месяцев, по условиям приговора. Если учесть, что они выходят на свободу по отбытии двух третей реального срока, то в среднем они сидят четырнадцать лет. Если мы отменим пожизненное заключение, то новый максимальный срок для убийств будет между двадцатью одним и двадцатью пятью годами, вероятно, ближе к последнему сроку, а это означает, что разница между максимальным сроком и следующим по убыванию составит пятнадцать лет. Это не имеет смысла, потому что в таком случае открывается путь к ужесточению более мягких приговоров. Современная тенденция к ужесточению проявится более отчетливо, и эту возможность будут использовать все чаще…

— Это всего лишь твои спекуляции, — возразил Крамне.

Томас тяжело вздохнул:

— Вовсе нет. Я обсуждал этот вопрос с тремя профессорами по уголовному праву, с пятью экспертами из совета по профилактике преступности и конечно же с политическими группировками…

— И что они говорят?

— В течение трех лет нормативы приговоров повысятся таким образом, что мы будем иметь массу приговоров сроком в двенадцать, тринадцать лет… Опыт других стран показывает, что установленные сроки наказания увеличиваются, когда пожизненное заключение отменяют в пользу увеличения фиксированных сроков наказания. Когда мы в следующий раз будем приговаривать к тюремному заключению серийного насильника, он получит восемнадцать лет…

— И что? — перебил руководитель отдела. — Ты государственный служащий. Сейчас занимаешься политическими рассуждениями, но это не входит в твои обязанности.

Крамне, как всегда, говорил с вкрадчивой вежливостью, но слова были жесткими, вопреки обыкновению.

— Это не политические рассуждения, — возразил Томас. — Это реальность. Моя задача — оценить стоимость определенных законодательных изменений, и именно это я сделал. Если вы отмените пожизненное заключение, то вырастут фиксированные сроки за все преступления, и произойдет это в течение трех лет, а значит, содержание пенитенциарной системы обойдется казне на тридцать процентов дороже, и это при самых скромных подсчетах…

Крамне встал, обошел вокруг стола и подошел к закрытой двери. Томас вдруг с удивлением заметил, что у заместителя статс-секретаря красные глаза и слегка опухшее лицо.

«Неужели он стал много пить?»

— Дело вот в чем. — Крамне присел за стол рядом с Томасом. — Преступников слишком сильно жалели все время, пока нынешний министр занимает свой пост. Сроки заключения надо увеличить, вся правоохранительная система требует этого, но политики вставляют нам палки в колеса. Министр хочет даже упразднить ответственность за некоторые преступления.

— Например?