— Летом у меня дотла сгорел дом, — сказала она. — Я знаю, что полиция отрабатывает версию о моей виновности. Они считают меня виновной, но у них нет улик, а если бы они были, то меня арестовали бы, несмотря на то что я, конечно, знаю, что не поджигала собственный дом.
Анника взглянула на Нину, которая отвернулась от окна и теперь смотрела на нее.
— Что, если Юлия действительно невиновна? — спросила Анника. — Что, если там и в самом деле была другая женщина? Ты можешь себе представить что-то худшее?
— Эту версию учли и расследовали, — пояснила Нина. — В квартире больше никого не было.
— Возможно, — согласилась Анника, — но что, если…
Нина подошла к столу, оперлась на него обеими руками и наклонилась вперед.
— Не путай то, что случилось у тебя, с тем, что случается с другими, — негромко и с сочувствием в голосе произнесла она. — Ты можешь быть невиновной, но это не значит, что невиновна и Юлия. Юлия была больна, но теперь она здорова и получит длительный тюремный срок. Все говорит за это.
— Но зачем она это сделала? — спросила Анника.
Нина села.
— В недавнее время с ней что-то случилось, — заговорила она после долгого молчания. — Юлия никогда в этом не признавалась, но была сильно напугана и встревожена. Она вешала трубку, когда я ей звонила, не хотела со мной встречаться. Я очень волновалась за ее душевное состояние, но не могла себе даже представить… даже подумать… что она…
Нина умолкла, не найдя слов, отхлебнула остывший кофе и поморщилась от отвращения.
— Хорошо, — медленно произнесла Анника. — Если я все правильно поняла, то дело выглядит следующим образом: у Давида были враги в преступном мире. Он поддерживал контакты с некоторыми преступниками, наблюдая за ними во время пробации и выступая опекуном осужденных на тюремное заключение. Кроме того, Давид входил в советы директоров нескольких фирм…
Нина удивленно подняла голову.
— Ты этого не знала? — спросила Анника. — Он работал по меньшей мере в четырех коммерческих компаниях. Это обычное дело для офицеров полиции?
Нина посмотрела на часы.
— Мне пора, — сказала она. — Я хочу пойти в спортзал.
— А мне надо на профсоюзное собрание. — Анника тоже взглянула на часы. — Еще один, последний вопрос: Давид когда-нибудь говорил об убийце с улицы Санкт-Паульсгатан?
Нина взяла со стола кружки и поставила их в мойку.
— Почему ты спрашиваешь?
— Он был опекуном Филиппа Андерссона, финансиста, признанного виновным в тройном убийстве. Кристер Бюре говорит, что Давид считал Андерссона невиновным. Почему он так думал?
ebooksa