Дети ночи

Кейт провела рукой по кафелю и эмали, потом вдруг нахмурилась.

– А где краны? Как сюда наливается вода? О’Рурк поставил свечу на край ванны и прошел в угол,

где находилась стойка с насосом – такими насосами обычно пользуются в сельской местности, – установленным на огромной оцинкованной бадье. Под ней было что-то вроде газовой плиты с единственной горелкой.

– Придется немного подождать, – сказал О’Рурк, – но зато здесь самая горячая вода в Тырговиште.

Минут пятнадцать они качали, нагревали, носили и выливали воду, и в конце концов ванна наполнилась. Затем наступила пауза. Кейт испытывала большее замешательство, чем О’Рурк. «Ведь он все еще остается священником. Может быть, я разрушаю что-то очень важное? Может, то, что произошло между нами, лишь случайность? Просто грех, в котором можно покаяться? К черту!» – заключила она и начала расстегивать заношенную кофту.

– Схожу проверю двери и ставни, – сказал О’Рурк, приостановившись в дверях. – А ты мойся не спеша. Я за тобой.

Кейт стояла в одном белье, глядя ему прямо в глаза.

– Не глупи. Нечего напрасно терять время и тратить горячую воду. Кроме того, я закрою глаза, когда ты заберешься в ванну. Здесь достаточно просторно. Мы даже не заметим друг друга.

Она сняла бюстгальтер и белые хлопчатобумажные трусики.

О’Рурк кивнул и пошел по темному коридору.

Кейт чуть не заплакала, когда окунулась в воду, над которой клубился пар. В монастыре, кажется, единственным источником тепла служили камины в центральных помещениях, и внутри здания царила та же осенняя прохлада, что и на улице. Взяв лежавший на уступе кусок мыла в форме небольшого метеорита, она намылилась и по шею погрузилась в горячую воду, откинув голову и прикрыв глаза.

Когда вошел О’Рурк, она следила из-под полуопущенных век, как он выкладывает полотенца и стопку сложенной одежды, а потом зажмурилась. Он разделся, немного посидел на краю ванны, после чего она услышала негромкий стук пластика о кафельный пол и поняла, что он снимает протез. Кейт открыла глаза.

– Теперь ты видишь меня во всей красе, – сказал О’Рурк без малейшего замешательства, опуская здоровую ногу и искалеченную левую в парящую ванну. – Рай все-таки существует, – прошептал он.

Вода поднялась Кейт до подбородка, и она почувствовала, как его бедро скользнуло по ее ноге. В этой допотопной ванне места вполне хватало, чтобы сидеть напротив друг друга, не испытывая никакой тесноты.

– У меня такое ощущение, что мы что-то должны делать, – прошептала Кейт. – Отправиться за Джошуа… Хоть что-нибудь.

О’Рурк подал ей губку, и она выдавила из нее воду себе на лицо.

– Мы не знаем, куда они направились, – негромко заметил он.

Кейт кивнула, расслабив под водой руки. От тепла груди у нее заболели, и эта боль напомнила ей обо всех ушибах и напряжении мышц, когда она, как в кошмаре, ползла по дворцовому тоннелю.

– Но ведь ты обвел кружочками те города, где может состояться Церемония. Разве твои друзья-монахи не знают, где пройдут следующие две ночи?

– Нет. – О’Рурк намылил руки и плечи. – Для исторического Влада Цепеша важное значение имеют десятки городов и местечек, в которых могут проводиться связанные с ним ритуалы: Брашов, Сибиу, Рымнику-Вылча, крепость Рышнов, Бран, Тимишоара, Сигишоара и даже сам Бухарест.