Дети ночи

Кейт нахмурилась.

– Но ведь ты не собираешься спать с этой штукой? Я имею в виду, не так, как на сеновале.

О’Рурк пристегнул протез и встал на обе ноги. Кейт про себя отметила, что современные протезы выглядят очень естественно.

– Нет, – ответил он. – Я считаю недостойным делом лезть в чью-то кровать.

– Односпальную? – поинтересовалась Кейт. Теперь, когда ее тело начало остывать, она отчаянно дрожала.

– Там хорошие одеяла, – сказал О’Рурк с мягкой улыбкой. – И я взял на себя смелость затащить односпальную кровать в ближайшую комнату и поставить две рядом.

Кейт подхватила одной рукой сумку и стопку чистой одежды, а другой – обняла священника. Бывшего священника… или, по крайней мере, того, который скоро станет бывшим…

– Не хотелось бы казаться циничной, – сказала она, – но давай-ка побыстрее заберемся под эти хорошие одеяла, пока мы не отморозили задницы.

О’Рурк взял угасающую свечу, и они пошли в спальню.

Глава 32

День стал как бы возвращением в раннюю осень: каждый уцелевший листочек в лесах вдоль шоссе номер 71 на Брашов вырисовывался на фоне голубого неба. Кейт подумала, что «шоссе» – слишком громкое слово для разбитой и залатанной полоски асфальта, тянувшейся на северо-восток от Тырговиште. Дорога шла немыслимыми витками по перевалам Карпат, а перед пересечением с шоссе номер 1 к югу от Брашова она резко опускалась.

После ночной ванны, нескольких часов сна и чистой одежды, обнаруженной О’Рурком, – один из монахов был достаточно миниатюрен, чтобы Кейт смогла надеть его темный свитер к последней чистой черной юбке и выглядеть вполне презентабельно, – ее подмывало снять шарф, откинуться в подпрыгивающей коляске и подставить лицо солнечным лучам.

Но это невозможно. Слишком сильно было желание найти Джошуа, и она опасалась допустить малейшую оплошность.

Им не пришлось бросать монетку, чтобы выбрать направление. Посмотрев на карту уже при дневном свете, они одновременно подняли головы и сказали: «Сиги-шоара».

Со стороны Кейт это было лишь проявлением интуиции. «Есть что-то этакое в поездках по Трансильвании, – подумала она, – что делает тебя суеверной».

– Если мы ошиблись насчет сегодняшнего места, – сказал О’Рурк, – то планы на завтра можно уже не строить.

– Да, – согласилась Кейт. – Надеюсь, Лучан не соврал. И вообще, вся наша информация весьма зыбка: слухи, полунамеки… Если бы речь шла о врачебном диагнозе, то я подала бы в суд на врача, который позволил себе делать выводы, основываясь на подобных данных.

Машин в то утро было немного, но дорога все равно была забита: сзади них грузовики исторгали клубы серого и коричневого дыма; тракторы, больше похожие на экспонаты начала века в музее Форда, крошили железными колесами и без того разбитый асфальт… Здесь были конные повозки на резиновом ходу, телеги с деревянными колесами; запряженные в раскрашенные тележки пони… Изредка встречались цыганские кибитки. Тупо стоявшие на дороге отары овец имели совершенно потерянный вид, а их погонщики выглядели не менее глупо. Картину дополняли коровы, погоняемые детишками лет восьми-девяти, которые даже не смотрели на проносившиеся тяжелые грузовики или на мотоцикл, описывавший зигзаги, чтобы не наехать на них, вихляющие велосипеды, редкие немецкие машины, пролетающие на скорости километров под сто восемьдесят и надменно сигналящие клаксонами, несколько еле ползущих или застрявших посреди дороги «дачий», армейские грузовики, которые явно норовили догнать немецкие машины, с ревом несясь по разделительной полосе.

Много было и пешеходов: смуглые цыгане в свободных одеждах, старики с седой щетиной и в мягких шляпах, давно потерявших форму… Около двух деревень и небольшого городка, которые они проезжали – Пучоаса, Фиени и Матоени, – им встретились стайки школьниц, чьи латаные-перелатаные, но сильно накрахмаленные синие юбки и белые блузки при солнечном свете казались очень яркими. Дошколята погоняли коров, причем и дети, и животные брели с одинаковым выражением бесконечной скуки. Пожилые крестьянки медленно шли вдоль дороги, не имевшей явно выраженной обочины, а лишь кювет примерно метровой глубины, из которого на протяжении почти всего пути пахло застоявшейся водой. Древних старух, словно коров, вели крошечные детишки. Иногда попадались полицейские, стоявшие перед своими участками. В Фиени, закопченном промышленном городке, никто из них даже не взглянул в сторону проезжавшего мотоцикла. О’Рурк старательно выдерживал ограничения скорости.

– В Брашове надо будет заправиться! – крикнул он.