— Да, создается впечатление, будто мы применяем силу.
— А это-то как раз на руку бунтарям. — Моз сцепил руки. — После Генуи они кое-чему научились…
— Но и мы тоже, — возразила Шивон. — Во-первых, сдерживать. Вот уже четыре часа, как демонстрация на Каннинг-стрит заблокирована.
Один из телеведущих вышел на прямую связь с Миджем Юром,[14] который призвал организаторов беспорядков разойтись по домам.
— К сожалению, никто из них телик сейчас не смотрит, — посетовал Моз.
— Ты собираешься к миссис Дженсен? — напомнила Шивон.
— Да, босс. Насколько сильно на нее давить?
— Я уже предупредила, что мы можем привлечь ее за противодействие следствию. Напомни ей об этом. — Шивон записала адрес Дженсенов на листочке блокнота, вырвала и протянула Мозу, уже опять прилипшему к телевизору.
Еще ряд коротких репортажей с Принсез-стрит. Несколько демонстрантов залезли на памятник Вальтеру Скотту. Другие карабкались на ограду парка, норовя ударить ногами по выставленным щитам полицейских. Полетели комья земли и дерна. Затем в ход пошли скамейки и урны для мусора.
— Страсти накаляются, — пробормотал Моз.
Экран замигал. Новая картинка: Торфихен-стрит, полицейский участок, забрасываемый палками и бутылками.
— Хорошо, что мы не торчим там, — заметил Моз.
— Зато мы торчим тут.
Он посмотрел на нее непонимающе:
— Ты хотела бы оказаться в гуще событий?
Не отрывая глаз от экрана, она пожала плечами. Какая-то покупательница, застрявшая вместе с другими такими же бедолагами в универмаге на Принсез-стрит, дозвонилась в студию по мобильному.
— Мы просто случайные прохожие, — истерически кричала женщина. — Мы хотим только одного — выйти отсюда, но полиция обращается с нами так, как будто мы и есть нарушители спокойствия… А тут матери с детьми… старики!
— Вы считаете действия полиции неправомерными? — задал ей вопрос журналист.
Шивон взяла в руки пульт и стала переключать каналы: по одному показывали «Коломбо», по другому — «Диагноз: убийство»… по четвертому шел какой-то художественный фильм.
— О, да это же «Похищенный», — воскликнул Моз. — Класс!