Когда Ариэль открыла глаза, она лежала в туземной хижине и над ней наклонялся старик. Она услышала, как кто-то вопит о том, что ампул с противоядием не хватает, а старик ответил:
– Успокойся.
Ей подумалось, что она умирает. Так вот каково это – умирать…
Мгновение спустя она покинула свое тело, глядя вниз, блаженно счастливая, хотя и смутно грустя о лежащей тут девочке, грустя о своем умирающем теле.
Она наблюдала, как старик приподнял ее голову и влил ей в рот что-то густое и темное. Она знала, что это отвратительная на вкус штука, но все происходило не с самой Ариэлью, а лишь с телом, лежащим внизу. Она узнала старика – это он сидел верхом на Заке, не давая тому убить Пола Джозефа. Позади старика стоял парнишка, с виду примерно ровесник Ариэли. Как и она сама, он находился сразу в двух местах – в своем теле и наверху, вместе с ней. Он улыбался и был таким милым, с кудрявыми волосами.
«Ты тоже умираешь?» – спросила она его – теперь она могла говорить без слов.
«Нет, а ты?» – ответил он.
Она не знала, что умереть или нет зависит от нее.
«Нет, если я могу остаться в живых».
«Хорошо, тогда возвращайся», – сказал он.
«Подожди, могу я сперва задать тебе вопрос?»
Он улыбнулся.
«Я так и знала! – сказала Ариэль. – Я так и знала!»
А потом она снова очутилась в своем теле, чувствуя боль в опухшей руке. И ей было трудно дышать. Молодая африканка положила влажный пальмовый лист на место укуса, а африканка постарше ослабила ремень Ахмеда, затянутый на руке Ариэли. После этого появилось странное всасывающее ощущение, как будто в ее венах наступил вакуум. Она знала, что оно исходит от старика и мальчика. Перед глазами у нее начало проясняться, и Ариэль посмотрела на юную африканку, которая накладывала на ее руку пальмовый лист.
– Змея мертва, – сказала африканка. – Мужчины убили ее.
Ариэль кивнула. Ее мысли все еще путались.
– Спасибо вам всем, что заботитесь обо мне.
Женщина постарше заговорила со стариком. У нее было произношение американки.
– Что ей помогло? Противоядие? Или это сделал ты, Бабу? Или мой сын?
– Все вместе взятое, – ответил Бабу.