Тайный мессия

– Теперь сосредоточься на своих руках. Ты чувствуешь в них энергию, этакую покалывающую вибрацию?

Сперва я не чувствовала, потом у меня получилось. Я кивнула.

– Без нее твои пальцы не смогли бы разжаться, сжаться, двигаться и быть живыми.

– Хорошо.

– Сочувствую, Madre. Слова, слова! Их недостаточно, но эта энергия оживляет все твое тело, заставляет биться твое сердце. Сосредоточься – и ты почувствуешь ее в каждой клеточке тела. Она бессмертна. Она всемогуща. Это дух. Это – царствие.

Я пыталась держать себя в руках, но то, что он сказал, так испугало меня, что я сдернула руки со стола, сделала извиняющуюся гримасу и покачала головой.

Продолжая говорить, Джесс встал и успокаивающе похлопал меня по спине:

– Мама, человечеству пора прозреть, пора избавиться от своего невежества. Жизнь на земле уцелеет, если как следует потрудиться. Теперь у нас один путь, одно предназначение и одна стезя, и заключаются они в следующем: Царствие Божие внутри вас.

Глава 4

Преподобный Пол Джозеф жил в городке Флендом – самом бедном из богатейших поселений в нью-йоркском округе Нассау – и втайне негодовал из-за этого. Он не воспитывался так, как знаменитый Рик Уоррен [22], чьим отцом был респектабельный священник-баптист, а матерью – школьная библиотекарша. Отец Пола Джозефа проповедовал по всему Югу в пыльных палатках, за которыми пила его мать, подливая спиртное в свой лимонад или сладкий чай. Дорога Пола Джозефа не была вымощена богословскими степенями и книгами-бестселлерами, в отличие от дороги Уоррена. Его не приглашали выступать в ООН. Пол Джозеф просто тяжко трудился и боялся Бога.

И вот теперь его ждала награда. Он стоял возле своего «Вольво» рядом с тем, что их агент по продаже недвижимости называл «очаровательным домом в колониальном стиле», а у передней двери жена пастора махала ему на прощание. Светловолосая и неряшливая, она очень напоминала его мать, за одним исключением: пила спиртное открыто, не притворяясь непьющей. Для Пола было облегчением, что она пропускала службы в церкви. На мгновение он вообразил, будто она – обворожительная Зения Данлоп, его главная прихожанка вопреки желанию ее мужа, Зака, который никогда не являлся в церковь. Зак был слишком занят, делая миллионы на Уолл-стрит.

Пол Джозеф наблюдал, как на его подъездную дорожку свернул и остановился «Кадиллак». Без сомнения, правила приличия диктовали, чтобы он ждал в доме, пока шофер не подойдет к двери и не позвонит, но Джозеф не хотел упустить ни единого момента сегодняшнего дня.

Шофер в черном костюме вылез из автомобиля и окликнул:

– Пастор Джозеф?

– Да, это я.

– Доброе утро, сэр.

Пол Джозеф поздоровался в ответ, и шофер обошел машину, чтобы открыть для него дверцу.

– Осторожней, пригнитесь, сэр.

Пастор забрался в салон, держа в руках лишь Библию, и кинул последний взгляд на заурядность с низкими потолками, деревянной крышей и оградой из штакетника. Он надеялся, что недолго будет называть это своим домом. Внезапно он спохватился. Вместо того чтобы испытывать благодарность за дом, который дал им Господь, он презирает его. Он судит жену, желая, чтобы та была другой, тогда как Иисус сказал: «Не судите, да не судимы будете». Боясь божьего наказания, Пол Джозеф склонил голову и попросил прощения.

Почувствовав, что лимузин тронулся, он закончил молитву и сказал: