Расстояние

– Это точно она, – повторяет Йоханссон.

Я с трудом справляюсь с волнением. Пока.

– Так что же там произошло? Мы тебя искали. Отслеживали камеры.

– У вас есть доступ к видеонаблюдению?

– Теперь есть. Пришлось подождать – получилось только в среду. Уитман сказал, тебя нашли в лагере Кийана.

– Кийан не знает, кто я. – Лицо Йоханссона поворачивается к свету.

Теперь я замечаю порезы на ушах, на щеках и у глаз.

Потом он рассказывает мне все подробно, тихим голосом, почти равнодушно, словно это его не касается или касается лишь отчасти. О разговоре с Кийаном, о ночи в камере, но не о том, как его избивали. Пару слов о маленьком человеке по имени Джимми, но без деталей, не уточняя, что с ним сделали, или, по крайней мере, что Йоханссон ожидал от них. Вкратце о том наказании, которое не настигло его лишь благодаря появлению спасшей его Кейт с ножом.

Интересно, насколько его тронуло произошедшее.

– Это борьба за власть, – заключает он. – Между Кейт с Кийаном и Брайсом. На следующий день она поплатилась за то, что помогла мне.

– Она заключенная? Ты уверен? Не врач-волонтер?

– Она кого-то убила. Сама мне сказала.

– Убила? – Этого нет ни в одном отчете. – Информацию стерли.

Йоханссон кивает:

– Филдинг мне рассказал.

Врач, совершивший преступления и помещенный в тюрьму. Что в ней особенного? Я вопросительно смотрю на Йоханссона, но он молчит. Ему больше нечего добавить.

– Так чего же хочет Филдинг? – продолжаю я. Впрочем, кажется, я уже знаю.

Йоханссон запускает руку в карман и передает мне лист бумаги. На нем столбики цифр.

Координаты. Такой же я несколько часов назад получила от Филдинга. Я возвращаю листок.

– Невысокое здание в юго-западном секторе Программы. Хоутон-стрит. Одна камера внутри. Я проверила, но немного увидела. Бетонный пол, кирпичные стены. – Стены изрисованы граффити, единственное, но огромное окно разбито и выломано.