— Думаю, в данном случае все имеет значение.
— Допустим. Что дальше? — Дремин достал зажигалку и закурил, перейдя к раскрытому окну.
— Я имею в виду, что Мечев вообще не убийца. Он, конечно, был сообщником Козерога, но убивал не он. В этом я уверен.
— Почему? Мне кажется, они на пару работали. На невинную жертву подставы архитектор не похож.
— Этого я и не говорю. Он, конечно, активно помогал Козерогу, но был просто подручным. По сути, его использовали для черной работы. А жертвы приносил другой.
— Может, у тебя есть предположение, кто? — Дремин вопросительно воззрился на коллегу.
Самсонов протянул руку и вытащил из принтера стопку листков.
— Я тут порылся в личном деле Лукина, — сказал он. — Проверил все, что на него есть, поднял даже материалы бухгалтерии.
— И что? — приподнял брови Дремин. — При чем тут он?
— Сейчас объясню.
— Нет, подожди! Ты всерьез подумал на него, что ли?
— Я перечислю факты, — проговорил Самсонов, придвигая распечатку, — а ты мне скажешь, что об этом думаешь.
Дремин выбросил окурок в окно.
— Ладно. — Он нехотя кивнул. — Выкладывай.
— Во-первых, Лукин родился двадцать седьмого декабря, то есть он Козерог. Во-вторых, он был женат на Марии Анатольевне Селезневой, у них было двое детей, мальчик и девочка. Все трое погибли во время обрушения моста в марте 2001 года неподалеку от Кастело-де-Пайва. Они ехали на туристическом автобусе. Я поручил Рогожину проверить жертв этой катастрофы, но фамилии Лукин там не было, потому что брак был гражданский и детей записали как Селезневых. Но теперь я позвонил родственникам погибшей и выяснил, кто был ее мужем. В-третьих, Лукин три года подряд проводил отпуск в Индии, а после гибели жены и детей взял полугодовой отпуск и снова поехал туда же. Потом вернулся и вскоре получил дело Мечева. Архитектора отпустили за недостатком улик, вернее, свидетелей. Никто не мог подтвердить, что именно он избил своего любовника. Мечев предоставил шаткое алиби, наверняка сфабрикованное за деньги.
— То есть заплатил кому-то, и этот кто-то заявил, что был с ним во время избиения?
— Именно. Мне звонил Рогожин, он поговорил с Чуприным. Тот сказал, что свидетеля защиты звали Петр Жуков. Он же Пьер!
Глаза у Дремина округлились.
— В смысле?! Тот самый, из «Садов фараона»? Хореограф?
— Именно он. Похоже, в клубе Лукин и познакомился с Чижиковой. Или, во всяком случае, увидел ее и наметил в жертву.