— А на внутренней стороне перчаток были отпечатки?
— Да. Как же иначе?
Самсонов немного помолчал, прежде чем задать следующий вопрос:
— Как вел себя Хоботов?
Лукин слабо усмехнулся:
— Все отрицал. Что ему оставалось делать?
— Объяснить, зачем он убил мою сестру.
— Знаешь, он был не из тех, кто мечтает о славе и спешит поделиться с миром своими мыслями.
— Он так и не признался, верно?
— Нет. Но это меня не удивило.
— Что он говорил по поводу найденных у него улик?
Лукин усмехнулся:
— То же, что и все. Подбросили.
— А отпечатки?
Лукин страдальчески прикрыл на мгновение глаза:
— Он считал, что у него украли перчатки и бутыль, чтобы подставить.
— Вы не проверяли эту версию? Не проверяли тех, кто мог это сделать?
— Нет. Его объяснения выглядели попросту нелепо. Я не воспринял их всерьез.
— Сейчас, глядя на второй рисунок, вы все еще считаете, что Хоботов был убийцей? — спросил Самсонов.
Лукин поднял на него мутные глаза: