Во тьме

— Хорошо, но мало.

— Может, доешь мое? — И она начала подвигать к нему свою еще почти полную тарелку, но он покачал головой.

— Надо следить за фигурой, — заявил он.

Джейн покраснела. Просто не могла удержаться. Ее собеседник был строен и подтянут — казалось, ни грамма лишнего. Если кому и следовало следить за своей фигурой, так это ей, Джейн. Это она уже давно махнула на нее рукой. До толстухи ей, конечно, было еще очень далеко, но избыточный вес и малоподвижный образ жизни излишне округлили ее формы и придали какую-то рыхлость телу.

Вот так: достаточно было Брейсу упомянуть о фигуре, и это сразу вызвало бурный прилив крови. А подобный румянец на светлом лице неизменно превращал его чуть ли не в бордовое. И Брейс просто не мог не заметить этого.

— Итак, — начал он, — как ты намерена поступить со своим таинственным другом?

— Кто его знает, — смутилась она, удивившись отсутствию каких-либо замечаний о красном лице. «Тактичный парень», — подумала она, но вслух сказала: — Сгораю от любопытства. Кто он такой? Зачем он это делает?

— Он или она, — поправил Брейс.

— Не думаю, чтобы это была женщина.

— Конечно, он не называет себя Мастерица Игровых Развлечений.

Джейн кивнула.

— Так что, надо полагать, это все же мужчина.

— Мужчина и при деньгах.

— Да, черт побери! Пятьдесят баксов. Я хочу сказать, богатой я себя не считаю и для меня это приличные деньги. Пара хороших туфель или продукты на всю неделю. Или можно заплатить за телефон за пару месяцев.

— А он дал тебе сто пятьдесят.

— Да, знаю. Пятьдесят в первом конверте и сто во втором. А это означает, что вторая сумма была удвоена. Что, если и в третьем конверте денег окажется вдвое больше? Там может быть вложено двести или даже триста долларов, если он удваивает всю сумму, а не последнюю ее часть.

— А может, и шиш, — заметил Брейс.

— То есть?

— Может, третьего конверта не существует. Положим, ты вычислишь, где его искать, пойдешь туда, а он тебя там уже дожидается.

— Да. — Хотя она и сама не исключала такой возможности, высказанные вслух ее собственные сомнения были тем более неприятны. Эти слова, особенно в устах Брейса, казалось, придавали еще больший вес опасениям. — Если бы он хотел напасть на меня, — предположила она, — то мог бы сделать это в библиотеке.