– Надо выводить ее оттуда! – сказал Мельников.
– Да чего ей будет? Он же пристегнут, – вяло ответил Андронов.
– Я за него и боюсь! – крикнул Мельников и выбежал из комнаты.
Андронов посмотрел на монитор – женщина стояла напротив Гроссмейстера, – пожал плечами, встал и вышел вслед за начальником.
В допросной пахло бойней. Убийца лежал на столе, правая рука все еще была пристегнута. Голова… верхняя часть черепа практически отсутствовала. Из дыры торчала шахматная доска. Кровь была везде. Вязкие капли, будто в замедленной съемке, падали в уже подсыхающую черную лужу.
Людмила Тимофеевна повернулась на вошедших. Лицо и одежда были в крови. Она все еще держала молоток.
– Патовая ситуация, – произнесла она, и плевать ей, что ее мог понять только Гроссмейстер.
Танго смерти
Он продолжал орать, даже когда дочка заплакала и убежала к себе в комнату. Андрею нужно было поставить жену на место, и слезы дочери не могли заставить его отойти от истины. Истины! Эта самая истина и была причиной всех их бед. Только он начинал думать, что у него в семье все слажено, как эта курица выкидывала такое, что Андрея одолевали сомнения в нахождении истины в прошлую их беседу. Он был просто уверен, что истина находится ровно посередине между костяшек указательного и среднего пальцев. А чтобы донести ее до курицы в платье, необходим кратчайший путь, то есть прямой в челюсть. Но сначала он хотел разобраться. Он разговаривал на повышенных тонах всегда, но когда хотел разобраться, орал так, что даже жилы на шее вздувались, словно канаты.
– Будь добра, мать твою, объясниться! Попробуй донести до меня! Давай! Может, я мудак?! А?! Я, по-твоему, мудак?!
Каждая его фраза сопровождалась дерганьем лацканов халата. Катерина сидела, опустив голову, словно провинившаяся школьница. Слезы стекали по переносице к кончику носа и падали на сложенные на коленях руки. Андрей посмотрел на жену с хищной улыбкой. Это еще не оскал, но уже и не улыбка. Он знал, как только она ответит, ручейки слез окрасятся красным. Он был уверен, что ударит ее. Без этого нельзя. Без наказания истины не найти. Но сначала диалог.
– Я тебя спрашиваю: я мудак?!
Он схватил Катю за подбородок и поднял ее голову вверх.
– Посмотри мне в глаза и скажи: я мудак?!
Женщина зажмурилась, слезы крупными каплями набухли в уголках глаз и побежали по щекам, уступая место новым. Катерина не стала ждать повторения вопроса и быстро, насколько это позволяла хватка мужа, замотала головой.
– Нет?! Нет?!
Андрей отпустил лицо жены, и голова безвольно упала на грудь.
– Нет! – Он всплеснул руками. – Тогда, может, ты объяснишь мне, какого хера я прихожу с работы и нахожу кастрюлю борща? Херову кастрюлю сраного борща!
Он резко развернулся. Катерина съежилась, приготовившись к удару. Андрей оскалился. Уже скоро. Он обязательно ее ударит, но не сейчас. Андрей всегда чувствовал этот момент. А сейчас он, развернувшись, присел рядом и посмотрел на сгорбившуюся женщину.
– Скажи: я мало зарабатываю?