Вкрадчивый тихий голос сделал свое дело. Катя распрямилась и скосила глаза на мужа. Она всегда «заглатывала наживку», думая, что Андрей остыл и теперь хочет поговорить по душам. Курица курицей.
– Нет. – Катя шмыгнула носом. – Ты хорошо зарабатываешь.
– Ну, тогда почему? Почему борщ? Ты мне можешь сказать?
Она не понимала, что от нее хотят, поэтому пожала плечами.
– Да твою ж мать! Ты не знаешь! Ты не знаешь?!
Женщина мотнула головой. Андрей развел руками, мол, так и знал.
– Я хочу мяса. Я хочу на первое, хрен бы с ним, борща, на второе котлет, отбивных или, на худой конец бефстроганов. С гарниром!
Он не сдержался и ущипнул жену за бок. Катерина вскрикнула и тут же, закрыв рот ладошкой, тихо заплакала.
– С гарниром, твою никудышную маманю! Я разве о многом прошу?
Он снова ее ущипнул. Катя прикусила нижнюю губу.
– Я о многом прошу?!
Андрей заревел. Катя вжала голову в плечи. Он вскочил и сильно схватил ее за подбородок.
– Посмотри мне в глаза и скажи…
– Оставь ее в покое, ублюдок!
Голос раздался из спальни дочери, но был похож на ломающийся голос мальчика-подростка. Тем не менее Андрей был уверен, что кричала Настя.
– А это что такое? – почти шепотом спросил Андрей скорее сам у себя. – Что за бабий бунт в моем доме?
Андрей отпустил лицо жены и, снимая на ходу ремень, направился к комнате Насти.
– Не надо, – прошептала Катерина.
Андрей остановился.
– Что?!