Ночное кино

Она торжествующе кивнула:

– Они поменяли наоборот все гендеры, чтобы у женщин наконец были хорошие роли. Я хочу попробоваться на Гамлетту, мне надо круглосуточно репетировать монологи. А ты рехнешься – тебе же не нравится, как я играю.

– Неправда. Я очень пристрастился к твоей игре.

Она складывала старый серый кардиган: на плече летящая птица из блесток, на левом локте беззвучно кричащим ртом распахнулась большая дыра.

– Ты же сам ночью сказал, что я должна бежать вперед, а ты мой чирлидер, будешь меня подбадривать. Ну вот я и побежала.

– С чего это ты решила меня послушаться?

– Я же говорила, что это все временно. Пока мы не выясним про Сандру. А мы выяснили. И у меня теперь есть деньги.

До отъезда в «Гребень» я ей заплатил, присовокупив изрядный бонус, о чем теперь отчасти жалел.

– Кроме того, ты будешь занят – тебе надо кричать на каждом углу, на Сандре деньги заколачивать, как вот Хоппер говорил.

Я посмотрел, как это замечание проплывает мимо – гранатой взрывается прямо перед носом. Нора тысячеглазым насекомым носилась по комнате – складывала, запихивала, упаковывала пожитки.

– Расследование не окончено, – сказал я. – Ты уходишь из голевой зоны, в четвертом тайме из четырех, за пять секунд до конца матча, после третьего дауна.

Она испепелила меня взглядом:

– До тебя так и не дошло, да?

– Что до меня не дошло? Я с восторгом выслушаю.

– Ты ничего не понял. Если бы Кордова кому-то причинял зло, Сандра бы этого не допустила. Я ей доверяю. И Хоппер тоже. А ты совершенно явно не доверяешь никому. Забирай свое пальто.

Она яростно сдернула с вешалки черное пальто Синтии и швырнула на кровать. Пальто сползло на пол. Я отдал его Норе, потому что к Оливии Эндикотт стоило надеть что-нибудь без перьев. Нора в пальто влюбилась, с беззастенчивым восторгом объявила, что в нем она как будто «французский человек», – уж не знаю, что имела в виду.

– Я тебе его подарил, – сказал я.

Она надела пальто, шагнула к зеркалу с Большой Желтой Птицей[109] и очень медленно уложила на шее зеленый шарфик. Потом цапнула с кроватного столбика черную федору и аккуратно водрузила на голову – точно короновала себя, потерянную королеву. Я в некотором ошеломлении сошел за нею вниз. Там она бросила сумки на полу и направилась в кабинет. Она, оказывается, забрала Септима с передержки. Села перед клеткой на корточки.

– Бабушка Илай, когда подарила мне Септима, сказала, что есть правила, – сообщила Нора. – Его полагается дарить тому, кому он нужен. В этом отчасти его магия. Надо понимать, когда пора его отдавать, – это когда больнее всего. Я хочу, чтоб его взял ты.

– Я не хочу птицу.