– Вы видитесь с детьми на Рождество? – неожиданно спросила Фрида.
– В сочельник приблизительно на час, а затем в День подарков.
– Тяжело, наверное.
Он молча пожал плечами, боясь, что голос выдаст его чувства.
– У меня нет детей, – продолжала Фрида, словно беседуя сама с собой. – Возможно, потому, что я не хочу оказаться уязвимой для всей этой боли. Я могу стерпеть ее в пациентах, но в собственных детях… не знаю.
– Я тогда зря на вас рассердился. Вашей вины на самом деле не было.
– Нет, вы были правы. Мне не следовало давать ему те адреса. – Она выждала секунду. – Значит, допрос Ривов ничего не дал?
– Дина Рива сейчас допрашивает детектив Лонг, задает ему те же самые вопросы. Обычно ей легко удается разговорить человека. Но я не очень-то надеюсь на положительный результат.
Он поднял стакан, который рисовала Фрида, выпил воды и вытер рот рукавом.
– Бывают такие люди, – продолжал он, – которые в состоянии выдерживать давление. Я почувствовал это, как только вошел в комнату для допросов. Он совершенно не волновался.
– Вы хотите сказать, он чувствует себя в безопасности?
– Похоже на то. Он знает, что у нас на него ничего нет. Вопрос только в одном: почему?
Фрида ждала. Карлссон снова поднял стакан, внимательно осмотрел его и поставил на место.
– Мальчик погиб, – заявил он. – А если и жив, то скоро погибнет. Мы никогда не найдем его. Не поймите меня превратно. Мы не сдаемся. Мы делаем все, что в наших силах. Сейчас Рождество, все хотят быть дома, с детьми, но мы работаем, выкладываемся по полной. Мы снова обыскиваем дом Рива, прочесываем там все частым гребнем. Мы стучим в двери, в которые уже стучали. Мы найдем каждое место работы Дина Рива за прошлый год, пойдем туда и проверим, не приведет ли нас это куда-нибудь. Мы используем все доступные человеческие ресурсы и прочешем район, обратимся за помощью к кинологам. Но вы же видели этот район – все эти заколоченные здания, старые склады, признанные негодными для жилья квартиры. Их там тысячи, и он мог быть в любой из них – или в другом месте, совершенно не похожем на это. Хотя, думаю, нам уже следует искать полоску земли, которую недавно перекопали, или тело, плавающее в реке.
– Но вы считаете, что это он?
– Я это нутром чую, – мрачно заявил Карлссон. – Я знаю, что это он, и он знает, что я это знаю. Вот почему вся ситуация доставляет ему удовольствие.
– Он знает, что вы не представляете для него угрозы. Но почему?
– Потому что он избавился от улик.
– А как насчет его жены? Она что-нибудь говорит?
– Жена? – Он огорченно покачал головой. – С ней все еще хуже, если такое вообще возможно. Она просто сидит и смотрит так, словно то, что ей говорят, лишено всякого смысла, и снова и снова повторяет одну и ту же фразу. Из них двоих он, безусловно, лидер, но она стопроцентно что-то знает, не может не знать. Подозреваю, она сделала с Мэтью то, что мать Дина Рива сделала с Джоанной: заманила его в автомобиль. Но это только предположение. У меня нет ни единой улики.
ebooksa