– Да. Они теперь, конечно, уже выросли.
– Вы часто с ними видитесь?
– Оба моих сына не живут в Лондоне. Они приезжают ко мне в гости, когда находят время, обычно во время отпуска. У меня, разумеется, есть друзья.
Она почти оправдывалась. Фрида взяла одну из фотографий, на которой был изображен выпуск из младших классов. На снимке стояла дата: две тысячи восьмой год. Три года – немалое время в жизни ребенка, подумала она.
– Должно быть, приятно, когда такой человек, как Роберт Пул, хотя бы просто находится рядом.
– О, ну да, он был очень добрым молодым человеком. – Мэри Ортон, похоже, смутилась. – Он расспрашивал о моей жизни, интересовался мною. Когда стареешь, люди обычно перестают тебя видеть. Ты словно превращаешься в невидимку. Но он был совсем другим.
– Внимательным, – подсказала Фрида.
– Да, именно таким. Трудно поверить, что он умер.
На лестнице что-то стукнуло, и обе женщины обернулись. В кухню вошел Джозеф.
– Миссис Ортон, есть маленькая течь. Я приносить свою сумку из машины и через пять минут остановить воду. Потом, может, один день работать, максимум – два дня. Я все починить для вас. Все хорошо.
– Это было бы замечательно. Вы правда можете это сделать?
– Никаких проблем. Я идти в машину. Фрида! – Он кивнул ей. – Миссис Ортон, вы нас извинить на минуточку?
Фрида вышла за ним в коридор.
– Все в порядке?
Джозеф скорчил презрительную мину.
– Крыша. Все это ерунда. Я понимать, когда не видеть леса. Он ничего не делать.
– Что вы имеете в виду?
– Я иметь в виду, он там вообще ничего не делать. Может, немножко постучать, но никакой новой крыши.
Фрида растерялась.
– Возможно, вы просто не заметили, что именно он сделал.