– Не сказала.
Может быть, это даже хорошо, что она пришла. У австрийца возникли собственные вопросы, которые он хотел бы ей задать.
– Бог не отменял своего приказа, отданного в Исходе, чтобы мы построили для Него алтарь, – сказал Саймон. – Мусульмане, контролирующие Храмовую гору, подобны кинжалу в боку каждого еврея, и они не собираются оттуда уходить.
Он знал, как мусульмане называют эту гору.
– Нам вообще не следовало отдавать им Храмовую гору, – вновь заговорила посол. – Что они сказали в шестьдесят седьмом году? «Если вы попытаетесь контролировать это место полностью, то никогда не будет даже подобия мира».
– Однако мы отдали им Храмовую гору, но продолжаем жить в страхе. Арабы каждый день угрожают нам вторжением, – заметил Саймон.
Так и случилось в 1973 году. Война Судного дня. Тогда, через шесть лет, все, что было получено в результате победы в этом конфликте, отдали обратно, когда подписали мир в Кэмп-Дэвиде при участии Картера, Бегина и Садата.
Проклятые американцы снова вмешались.
Захария сказал израильскому послу все, что думал по этому поводу.
– В результате войн мы поняли одну вещь, – продолжала она. – Нужно заставить арабов воевать между собой, и тогда у них не останется времени на нас.
Бесполезная информация, если учесть, что случилось потом.
– Я помню тот день, когда был спущен израильский флаг, развевавшийся над Куполом Скалы, – добавила женщина. – Мой отец плакал. Я тоже. Именно в тот день я решила больше никогда не уступать нашим врагам.
Она опустилась на колени и стала изучать несколько хранившихся в склепе бумаг.
– Они лежат здесь, в темноте, и постепенно рассыпаются в прах, – медленно проговорила посол. – Печальная картина… Совсем как тела, в которых мы живем.
Затем она встала и посмотрела на Захарию.
– Я хочу знать больше о вашей искре.
Этого ему было достаточно.
– А я хочу понять, что известно вам, – сказал австриец.
Том попытался осознать то, что сказал Берлингер.
– Вы согласны со мной? – переспросил он.