Голоса… далекие, размытые.
– Ты ведь дипломированный врач?
– Я – ее лучший шанс на… Она – шлюха?
– Не знаю. А что такое?
– Я не обслуживаю шлюх. Найди доктора Стаута. Блэр – его приход и…
– Не уверен, что она…
– Знаешь, сколько мертвых проституток было у него с Рождества? Пять. А всего ему пришлось откачивать семерых. В это время года у них у всех суицидальные настроения. Морфий. Или карболовая кислота для самых отчаявшихся.
– Она не травилась – замерзла.
– Или, может, отравилась
– Ей нужна твоя помощь, какой бы…
– Если она отсасывает за кров и стол, можешь удвоить мой гонорар.
– Ладно. Так она умрет?
– Более чем вероятно.
В ногах кровати стоял, склонившись, мужчина с сигарой во рту. Угол зрения был не лучшим, но она все же разглядела бритое, блестящее от пота лицо, дергающуюся взад-вперед руку и закатанные, испачканные красным рукава, а кроме того, уловила едкий, с примесью гари, запах – сталь перемалывала загнившую кость.
– Черт, она приходит в себя, – проворчал этот мужчина.
Ее лицо накрыла фланелевая тряпка, и она подумала, что задохнется.
Женщина очнулась с мыслью о погребенной под лавиной маленькой девочке, и первым, на ком остановился ее взгляд, был похрапывающий в кресле-качалке невзрачный мужчина, всклокоченная черная борода которого подрагивала при каждом выдохе.
Она лежала на железной кровати, стоящей между двумя окнами в пустой комнате с деревянным полом и цветочными обоями, дополненными украшением в виде трех безобразных картин.
В воздухе висела красноватая дымка. Щипало глаза.
Ее знобило, в горле саднило от эфира.