Фостер отыскала «молнии» на карманах парки и, повозившись, расстегнула их и сунула внутрь руки.
Брат с сестрой помогли ей спуститься с крыльца на снег, из-под которого, как копья, еще торчали острые кончики травы.
– Мы ведь всё правильно делаем? – снова засомневалась Дженнифер.
– Какая разница, если мы сможем потом жить в ладу с собой.
– А ты сможешь?
– Думаю, смогу. Все, что надо, – это забыть несколько дней не самого примерного поведения.
Втроем они прошли мимо молоденьких осин и шерифского «Форда». Гравий похрустывал под их ботинками и тапочками. Эбигейл шла босиком, не чувствуя холода.
Они подошли к «Бронко». Куинн уже открывал переднюю пассажирскую дверь.
Журналистка остановилась возле гриля, Дженнифер встала рядом с ней. Снежинки падали и таяли на теплом металле капота.
Брат шерифа похлопал ладонью по крыше.
– Ну, залезайте!
Пальцы Фостер нащупали в правом кармане что-то холодное и твердое. Секунд пять у нее ушло на то, чтобы идентифицировать предмет. Она не смогла вспомнить, как он называется, но сообразила, для чего предназначен.
– Дженнифер, – сказала Эбигейл, – знаете, я все забыла.
– Что?
Журналистка повернулась, прижала
– Вы же не это имели в виду, когда говорили, что поможете моему отцу? Вы просто хотите…
– Эбигейл, у вас мозги свинтились от лекарства. Мы только хотим помочь вам и вашему отцу, – принялся убеждать ее Куинн.
Дженнифер поползла к дому, и Эбигейл на секунду засомневалась – может, Куинн говорит правду?
– Вы же не хотели стрелять в нее, – продолжал тот. – А теперь дайте мне ваш револьвер. Моя сестра умрет, если мы не…
Под правым глазом Куинна появилась маленькая черная дырочка. По щеке его потекла кровь.