Ханнес возвел глаза к потолку:
– Его Страннейшество.
– Теперь у нас по крайней мере есть нечто вроде показаний, – добавил Вехтер.
– Эти показания любой судья уничтожит во время слушания. Да о чем я – любой прокурор. Мы полицейские, а не толкователи снов, – заявил Ханнес.
– Я думала, ты считаешь его хорошим актером.
– Это сделает его показания более достоверными?
Нет, Оливер Баптист больше не заслуживал доверия. Доверие уменьшалось с каждым днем.
– Он должен продержаться еще немного, – произнес Вехтер. – Он нам еще нужен.
– Но какой ценой?
Вехтер не ответил. Какой ценой? В худшем случае окажется, что они мучили Оливера совершенно напрасно.
Элли накинула пальто:
– Пойду согреюсь и унесу этот нож подальше. Мне выбросить ваши объедки?
– Я еще ем, – возразил Ханнес.
– Но все же уже остыло.
– Да мне все равно… Эх… – Ханнес поморщился и потер рукой шею.
– Что у тебя с шеей? – спросил Вехтер.
– Ничего. Неудачно затормозил. Скоро пройдет.
Элли вдавила Ханнеса обратно в кресло для посетителей и помассировала ему шею. Он отдался ее рукам и закрыл глаза.
– Скажи-ка, Элли, что с тем адвокатским делом, за которым ты вчера ездила?
– Не важно, – ответил Вехтер, прежде чем Элли успела что-то сказать, и придвинул к себе папку с надписью «Джудит Герольд».