– Я знала не обо всем, что случалось с Розой. Очевидно, знала еще меньше, чем думала.
– И не знали, что случилось в квартире напротив накануне убийства?
Вехтер подумал: что было бы, если бы в его собственном доме кого-нибудь убили? Наверное, он об этом и не узнал бы. Никто не чувствовал себя уверенно. Даже если рядом за стенкой спал комиссар уголовной полиции.
– Я вам уже говорила: в тот вечер у меня начались боли и я уехала в клинику. – Джудит пожала плечами. По пассажу подул ледяной ветерок. – Я возьму такси.
Вехтер проводил ее до остановки такси. Она допила чай и вытащила пластиковую ложечку из стаканчика. Пекарня выдала ей одну из последних рождественских ложечек: золотого цвета со звездой на черенке. Она осмотрелась, облизнула ее и сунула в сумочку.
– Вы тоже не любите ничего выбрасывать, правда?
Она виновато взглянула на комиссара, словно ребенок, которого застукали на воровстве, а потом рассмеялась:
– Она ведь может пригодиться еще где-нибудь, разве нет?
В такси Джудит Герольд снова наклонилась к нему:
– Не ищите меня больше, господин комиссар. У меня вы не найдете того, что касается Розы. Это тупик.
Дверь машины закрылась перед носом Вехтера.
Оливер подкурил одну из сигарет, которые стащил у Ханнеса. Это строго запрещено, но ему наплевать.
Поднос с закругленными краями стоял на столе. На нем лежал сэндвич. Они не забрали его. Оставили его внизу и забыли.
Хорошо, если так.
Больше всего ему сейчас хотелось свернуться клубком и лежать в своем коконе, в котором он ничего не видел и не слышал. Но это не помогло бы. Все исходило из его собственной головы.
– Он бы тогда не перестал спрашивать.
– Ну-ка прекрати!