— Старикана нет дома. Он поехал в магазин стройматериалов, а… — Стю опустил взгляд и переступил с ноги на ногу. — Маме я не сказал.
— Почему?
— Не знаю. Просто… Ну, не знаю. Наверное, испугался.
Кэмерон прекрасно понимал, что чувствовал друг — странную смесь страха и растерянности, — и от этого его убежденность, что все взаимосвязано, только окрепла.
— А
Вот он, подходящий случай. Можно поделиться своими мыслями, объяснить то, что видел. Но Кэмерон вдруг обнаружил, что отрицательно качает головой.
— Не знаю, — промямлил он.
— На бешенство не похоже. Как будто… им кто-то управляет. — Джей оглянулся, словно искал подтверждения.
— Да, — выдавил из себя Кэмерон. Стю молчал, испуганный и несчастный.
Из дальнего конца квартала донесся странный вой, нечто среднее между детским плачем и львиным рыком. На коже Кэмерона вновь отчетливо проступили мурашки, которые уже почти совсем исчезли. По тротуару к ним шло животное. Хотя не совсем
— О боже, — сказал Джей. — Это же Медведь!
Он был прав. Кэмерон узнал собаку Джея. У него мелькнула мысль, что, возможно, такая метаморфоза произошла одновременно со всеми домашними питомцами на Земле и что это начало некоей всеобщей смены ролей, как в «Планете обезьян», где другие животные превзошли человека. Но потом разум взял верх, и Кэмерон подумал, что, должно быть, это просто болезнь, распространяющаяся среди животных в их квартале.
Нет, неправда. Он подумал совсем не об этом.
Вполне возможно, что происходящее ограничивается их кварталом, но это не болезнь и не имеет никакого отношения к микробам, бактериям или науке. Это имело отношение к той фигуре, которую он видел под дождем, к тому состоянию, когда он не мог пошевелиться, к плотному воздуху и
— Черт, — выдохнул Стю. — С твоей собакой произошло то же самое.
Медведь остановился.
Поковылял дальше.
Остановился.
Потом взвыл, проковылял еще несколько шагов и снова остановился.