– Дай-ка подумать, я не могу сконцентрироваться.
Вонь усиливалась, как будто сам фундамент здания вдруг превратился в морг, наполненный гниющими трупами. Шум снаружи усиливался, как от турбины, которая, рыча, вращалась все быстрее и быстрее.
– Может, мы можем просто остаться внутри, – Томми слез с подоконника. – Может, мы сможем подождать, пока они уйдут? Может, они пройдут мимо.
– Слишком много «может быть», – Лилли ходила туда-сюда, осматривала стены, заглядывала в разграбленные офисы, думала, паниковала. – Я не думаю, что мы сможем остаться здесь.
– Почему?
Она посмотрела на него и сглотнула.
– Потому что мне кажется, что они могут почувствовать наш запах.
Томми еще раз выглянул в окно и, увидев что-то важное, показал пальцем.
– Стой! – Теперь он говорил шепотом, боясь, что первые ряды этой орды могут услышать их. – Погоди!
– Что?
Он повернулся и серьезно взглянул на нее.
– Кажется, я знаю, как мы сможем сбежать.
Через некоторое время Боб и Глория с молчаливым ужасом осматривали странное внутреннее помещение, а точнее, погрузочную зону «Хеддонфилдской горнодобывающей компании», которая сейчас была освещена мягким, зеленым естественным дневным светом. Это место, похоже, просело конусом, и то, что раньше было лабиринтом из боксов для технического обслуживания, комнат хранения и рабочих столов – все это было сопоставимо по ширине и длине с самолетным ангаром, – стало похоже на сюрреалистичное гнездо свисающих растений, корней и гниющего мха. Все поверхности выглядели так, будто их засыпало лавиной плесени и пыли. Высокие створчатые окна были разбиты то ли стихией, то ли бродягами, а корни древних сосен пробрались через щели и распространились, подобно щупальцам, по стенам и полу. Ковер из мха и зеленого лишайника покрывал все: рабочие столы, кабинеты, вагонетки, инструменты, газовые баллоны, лопаты, буры, а запах перегноя и земли висел в воздухе. Холодный ветер носился по помещению, разнося листву по полу.
– Как будто мы находимся внутри киблеровского дерева эльфов[19], – заметила Глория, передергивая затвор «глока» и аккуратно ступая по рыхлому полу.
– Смотри за теми выходами.
Боб держал в руке свой «триста пятьдесят седьмой». Он подошел к одному из выходов. Многие из арочных проходов оказались открыты, а их двери свободно висели на старых петлях. Бобу не нравился запах, доносящийся от входа, как и шум, вплетающийся в свист ветра. Он приблизился к открытой двери. Из глубин зеленого мохового вестибюля появилась неясная тень, и послышался хрип, издаваемый омертвевшими голосовыми связками. Боб поднял револьвер. Из-за угла появился мужчина-ходячий. Он находился в тридцати пяти футах от Боба. Плелся на костлявых, истощенных ногах, с не менее исхудавшим лицом, и его униформа, изношенная и сгнившая, придавала этой твари вид мумии. Атмосфера разложения, царящая под землей, сделала свое дело. Его глаза, а точнее, то, что от них осталось, сверкали в глубоких выемках. С его зубов стекала черная слизь. Тварь приблизилась к Бобу. Боб прицелился и выстрелил. Звук выстрела в закрытом помещении похож на залп из гаубицы. Глория аж подпрыгнула. Удар стодвадцатиграновых металлических разрывных пуль оторвал верхнюю часть головы ходячего. Из открытого черепа вытекла кровь и мозговая жидкость, а сам мертвец рухнул в лужу из собственной слизи.
– Глория, – спокойно сказал ей Боб, отходя от арки. Он услышал еще больше звуков. – Нам нужно немедленно выбираться отсюда.
Глория ползала по полу рядом с ячейками для сумок.
– Я понимаю, только я думаю, что сначала нам нужно взять кое-какие вещи. Это место – золотая жила.
– Вообще-то это угольная шахта, – поправил ее Боб, засовывая револьвер в кобуру.