У следствия было больше вопросов, чем ответов. Смерть Аркаши Баранова сочли уникальным явлением и решили, что эта загадка вряд ли когда раскроется.
Следователи хорошо знали: убийства раскрываются проще, когда их несколько; тогда все странности серийных преступлений легче выявить и уложить в более-менее единую криминальную картину. Но такая фантасмагория, как дело о смерти Аркадия Баранова, повториться, безусловно, не может, – думали опытные следователи.
И ошиблись.
В течение февраля и до середины марта на злосчастном Золоторожском мосту были найдены замерзшими шестеро гимназистов мужской гимназии на Елоховской улице. И все – завсегдатаи Ухажерского катка. Помимо Аркадия Баранова, это были: Андрей Киселев по прозвищу Кисель, Иван Засохин, лучший конькобежец школы, Лева Дитштейн, знаток алгебры, Константин Марежич и Станислав Василенко.
Все шестеро нашли свою смерть в ледяных оковах.
Седьмым должен был стать Валька Воробьев.
Если бы не его детское сознание… Валька, при всей своей испорченности, был еще настолько мал, что легко верил в самые фантастические глупости, над которыми посмеялись его старшие приятели.
Когда однажды вечером после памятной встречи с часовщиком Краузе вся компания Аркадия и Киселя развлекалась на катке, выслеживая симпатичных девушек, Валька Воробьев был с ними.
Играла живая музыка, разноцветные огни сочными пятнами размазывались по искрошенному коньками льду и многократно отражались в ярко начищенной меди духового оркестра. Подмораживало, в воздухе летали сухие белые крупинки и от порывистых движений ветра словно секли лицо крохотными розгами.
– Смотри-ка! Вон, вон! А?! – указывая Аркадию пальцем, завелся Кисель. Охота на красивых девушек его возбуждала.
– Я ее догоню! – пообещал Аркадий и понесся по кругу, выплетая размашистые «змейки» и «восьмерки», далеко вперед выбрасывая длинные ноги и отмахивая такт рукой.
– За кем это он? – удивленно спросил рыхлый Лева, обращаясь к Костику и Киселю. Но те на него не смотрели. Они хихикали, глядя на Аркашу.
– А она ничего… Фигуристая. Ну как, спорим: закадрит? – сказал Костик.
– Да ясно как божий день. – Кисель спорить не собирался. Оба знали, что красивого Аркадия девушки обожают.
Аркадий догнал девицу, взял ее под руку, и какое-то время они разговаривали, стоя на льду среди катающихся. Мальчишкам, смотревшим с противоположной стороны катка, яркий прожектор мешал как следует разглядеть лица. Судя по всему, Аркадий и красотка поладили.
Они встали в пару и сделали несколько кругов. После чего Аркаша повернулся и помахал рукой своей компании.
– Ну все, закадрил. Я ж говорил! – буркнул Кисель. – Провожаться пойдут. Ничего интересного!
– Везунчик, – кивнул Костя.
– А что, а кто это с ним? А куда они идут? – сгорая от любопытства, спросил Валька Воробьев. Он не очень хорошо стоял на коньках и почему-то надеялся, что Аркадий ему покажет нужные приемчики.
– Тебе какое дело, салага? – обозлился Кисель. Валька прыгнул в сторону от занесенной над ним воспитательной руки Киселя, споткнулся и упал. Сидя на льду – Киселю лень было нагибаться, чтобы закончить начатое, – Валька хихикнул и, приставя козырьком ко лбу руку в разорванной варежке, вгляделся в уходящих с катка Аркадия и незнакомую девушку. Девушка, словно почуяв его взгляд, обернулась. Валька вскрикнул от неожиданности: он узнал это бледное лицо и стройную фигуру.