Тэта вскочила, хватаясь за стол и почти опрокинув напиток.
– Прости, – пролепетала она, сметая со скатерти сумочку, – прости, Поэт. Я себя неважно чувствую. Мне надо домой.
И она выбежала из клуба.
– Тэта! Тэта! – закричал вслед Мемфис.
Он кинулся было за ней, но был остановлен официантом.
– Ваш счет, сэр.
– Клянусь, я сейчас же вернусь!
– О, я уже такое слышал, и не раз, – сказал тот, незыблемый, как скала, и Мемфис почувствовал себя дважды униженным: Тэтиным внезапным бегством и подозрениями обслуживающего персонала.
Белых посетителей в дверях никто не ловил. Под взглядами всего ресторана Мемфис вытащил бумажник и бросил на серебряный поднос несколько банкнот.
– Ну, что, счастлив? – ядовито осведомился он.
От особенного вечера остались одни осколки. Плюс ко всему Тэта забыла на столе подаренное ей стихотворение. Мемфис в ярости сгреб бумажку и стал проталкиваться к выходу, так и не заметив два обожженных отпечатка ладоней на краю белеющей скатерти.
Гарлемские улицы купались в неоновом рекламном свете и, казалось, насмехались над бредущим домой Мемфисом. Клубок юной, пьяной и золотой молодежи выкатился из дверей «Коттон-клуба» (только для белых) и тронулся по Леннокс-авеню, горланя «У нас все – то что надо!» на пределе глоток. Естественно, они заняли собой почти всю ширину тротуара, и Мемфис рад был бы врезаться в них, столкнуть на мостовую, но вместо этого лишь засунул кулаки поглубже в карманы костюма. В одном из них до сих пор лежало смятое стихотворение.
– Эй, ромео! Как твое большое свидание? – хохоча, поинтересовался Кларенс от дверей проклятого «То что надо!». – Да не горюй ты так, Мемфис, тут внутри полно девчонок!
Мемфис перемялся с ноги на ногу.
– Эй? Эй там, мистер Бишоп! С вами все в порядке?
В ответ пьяница крепко его обругал.
Однако обитатель тротуара явно был не в порядке. Сквозь разорванную рубашку на руке виднелась рана – совсем скверная, если по чести. Мемфис стоял на холоде, разрываясь пополам.
– Похоже, вам бы надо доктора… – попробовал он.