– Мемфис, прекрати! – раздался мамин голос.
Мать стояла там, посреди высокой травы, и лицо ее было испугано.
– Мама?
Духи предков рассеялись в дымку. Гневные тучи закрыли солнце; сразу сделалось холоднее.
– Мемфис! – Мама задохнулась, закашлялась; пучок перьев упал с ее губ, глаза расширились, голос стал хриплым и тонким. – Мемфис, уходи
Но было уже слишком поздно. Его дернуло, скорчило и затянуло под девятый вал – а вынырнув на поверхность, он очутился въяве внутри сна миссис Каррингтон. На синем велосипеде он катил через ярко-зеленое поле только что скошенной травы, и в воздухе пахло макушкой лета. Смех миссис Каррингтон звенел у него в ушах. Она была такая молодая… такая свободная и счастливая. Ее счастье ударило ему в голову, как наркотик; все тело расслабилось. Тут было ужасно хорошо, у нее во сне… и Мемфис забился, чтобы не забыть свою цель.
Ему надо вылечить эту женщину. Надо ее разбудить.
Но стоило ему снова сосредоточиться, как визгливый голос раздался отовсюду сразу:
–
Тепло сейчас же куда-то испарилось; холод побежал по жилам. Мемфис попробовал разорвать связь, но не смог. Что-то держало его, сильное, как подводное течение, – он попробовал бороться, но тщетно. Велосипед, поле, солнце – все пропало; теперь кругом было темно, и он не мог двигаться. Где же он? Далеко, сквозь крошечное световое окошко проглянула железнодорожная станция. Вот только что она была красивой, а в следующее мгновение обратилась в покрытую грязью развалину.
Мемфис все еще пытался вылечить миссис Каррингтон, связь между ними была цела – и он чувствовал то, что чувствовала она. Ее разум отчаянно пытался вернуться назад, в счастливые времена, c зеленой травой и синим велосипедом; ее желание зубастым голодом вгрызалось ему в нутро, обещая никогда не знать утоления. А еще Мемфис ощущал, что сон высасывает ее жизненную силу – а значит, чтобы ее исцелить, нужно будет оборвать этот сон. Но как?
Свирепый рык прервал его; концентрация полетела к чертям. Что это за звук? Тьму разорвали зеленые вспышки. Какая-то фигура приближалась к нему… На ней было длинное платье и вуаль. Сердце миссис Каррингтон припустило вскачь, и Мемфисово вслед за ним. Тоннель затопил ужасный шум. Призрачная фигура подходила все ближе, и Мемфис чувствовал в ней страшный гнев и горе, недоступные его исцелению.
– Кто вторгается в мои сны? – вскричала женщина, а потом ее глаза загорелись узнаванием и странным восторгом. – О, сколько в тебе жизни! Больше, чем во всех них. Ты сможешь кормить мои сны долго-долго…
Ее губы пали на его, высасывая жизнь из тела, – и одновременно поцелуй обещал все, о чем он когда-либо в жизни мечтал! Надежды стаями полетели перед внутренним взором: вот Мемфис и Тэта сидят рядышком на солнце под лимонным деревом; у него на коленях пишущая машинка. Вот Исайя смеется, а маленький пес прыгает за мячиком. Вот мама развешивает стираное белье и улыбается сыновьям, а папа курит трубку и читает газету. Мемфис воспротивился сну, и его сменили кошмары: солдаты, разорванные пополам… мама в кровати, где она умерла, от нее уже почти ничего не осталось… какой-то страшный лес, и человек в высоком цилиндре протягивает ему руку, а на ладони горит глаз и под ним молния…
–
Он отвернулся от всего этого ужаса и кинулся обратно, в счастливый сон.
Мемфис открыл глаза. Желтое, как масло, солнце озаряло шикарный городской особняк. Дверь отворилась, и дворецкий пригласил его внутрь.
– Добрый вечер, мистер Кэмпбелл. Взять ваше пальто? Все так ждут услышать вас сегодня.
Он подал Мемфису программку: «Мисс Алелия Уокер представляет новые стихи Мемфиса Джона Кэмпбелла».
ebooksa