В панике она вскочила на ноги. C полки за спиной психиатра выскочила книга и сшибла свечу. Пламя занялось на рукаве докторского пальто, но психиатр ловко загасил его, прежде чем оно успело как следует прихватить ткань.
– Ох, я дико извиняюсь, – в ужасе пролепетала Тэта. – Не надо мне было так скакать.
Она попыталась спешно подумать о чем-нибудь холодном: мороженое… зимний ветер… снег опять же… О, нет! Только не снег.
– Все в порядке, – отозвался доктор Юнг, изучая испорченный рукав.
Он поднял книгу с ковра, куда она приземлилась корешком вверх, томно раскинув страницы, и принялся рассматривать.
– Хм-м, забавно. Да, весьма любопытно. Вы же сказали, что вам жарковато, мисс Найт?
– Да, – прошептала Тэта.
– Что там? – встряла любопытная Эви.
– Синхронистичность. Значимое совпадение. Мощный символ из коллективного бессознательного.
Он показал им рисунок в книге: величественную птицу пожирал огонь.
– Феникс восстает из пламени.
Страница раскрылась на номере сто сорок четыре.
Зеленый свет
А глубоко под поверхностью города Вернон «Крупный Верн» Бишоп и его люди старались согреться в ожидании бутлегера, который нанял их постеречь партию бухла. Работенка была раз плюнуть: канадский виски привезли на корабле; прежде чем судно вошло в док, Вернон с ребятами пригребли на лодке, забрали бочки, угребли обратно и сныкали спиртное в старых каменных тоннелях, вившихся под Бруклинским мостом. В команду Вернон взял Леона, большого парня с Ямайки, зашибавшего временами деньгу в качестве боксера-любителя то тут, то там, и кубинца по имени Тони с крайне ограниченным запасом английского. C кубинцами у Вернона проблем не было: у него жена приехала из Пуэрто-Рико и говорила по-испански. Вернон нахватался у нее отдельных словечек и фраз, достаточных для легкой светской беседы.
Темно было тут; единственный свет шел от лампы на диггерской каске Вернона, да еще у Леона был фонарь и у Тони – совсем маленький, который он очень крепко сжимал в руке.
– ¿
Вернон пожал плечами.
– Пока босс не придет.
– Мне тут не нравится, – проворчал Леон, дыша облачками пара, быстро рассеивавшимися в свете фонаря.
Вернон чувствовал себя в тоннелях вполне удобно: некоторые он сам продолбил в бытность свою кессонщиком. Опасная была работа – глубоко под землей, где можно копать всего несколько часов в день, а не то станет плохо с давлением. Зато он гордился, что сам, своим отбойником прокладывал городу дорогу в будущее – к поездам, мостам и тоннелям завтрашнего дня.
ebooksa