– Говорю тебе, тут что-то не так, – не унимался Леон.
– Только не надо мне твоих островных суеверий! – отбрил его Вернон, бессовестно позаимствовав фразу у своего кузена, Клайда.
Во время большой войны Клайд служил в сплошь черной 92-й дивизии. После победы он вернулся в Гарлем весь в орденах, гордый по самое не могу, хоть и без ноги, которую потерял из-за нагноившейся огнестрельной раны. Они курили сигары и точили лясы в задней комнате зеленной лавки Младшего Джексона до раннего утра: хохотали, хлестали виски, слушали, как двое парней пытаются переиграть друг друга на пианино в стиле страйд. Но Клайда как будто что-то преследовало, угнетало. Как-то, сидя под желтой луной, он признался:
– Я видел на этой войне вещи, которые человеку видеть не положено. От таких люди забывают, что они люди, а не стая тварей, ползающих где-нибудь в грязи. А самое проклятое во всем этом то, что я ни в жисть не мог вспомнить, за что мы такое деремся. Драться через некоторое время входит в привычку.
Месяцев пять спустя Клайд отправился в Джорджию, навестить каких-то родичей, да пошел себе в город, выпить чего-нибудь холодненького. Местные не слишком-то обрадовались Клайду в униформе, со сверкающими медальками, и сказали ему все это с себя по-быстрому содрать. Клайд, ясное дело, отказался.
– Я дрался за эту страну в форме, в ней же потерял ногу. И имею право ее носить.
Добрые люди, уроженцы Джорджии, c этим не согласились. Они привязали его к грузовику и протащили через весь город волоком, потом подожгли, а потом вздернули на самом высоком дереве из доступных. Поговаривали, что его крики было слышно в соседнем городе. И медали семья так никогда обратно и не получила.
Забавно, что Вернон решил вспомнить про Клайда именно сейчас. Несколько прошлых ночей ему снился давно покойный кузен: во сне у него никаких костылей не наблюдалось, а униформа была такая чистая, что аж хрустела. Он махал Вернону с парадного крыльца дома; перед домом раскинулся сад, а во дворе стояло персиковое дерево, все в цвету – как раз о таком логове Вернон и сам мечтал. Рядом с Клайдом оказалась хорошенькая девушка в старомодном подвенечном платье с фатой.
–
Он натурально воспринял сон как знак того, что все идет правильно, что эта работа на бутлегера и деньги с нее могут значить и для него, Вернона, долгожданный кус пирога. Но сейчас что-то из этого сна гуляло у Крупного Верна под кожей, как эдакий зуд, который никак не почешешь. И с чего вдруг – непонятно.
Из длинного жерла тоннеля послышался звук. Парни повскакали с мест.
– Это они? – прошептал опасливо Леон.
Вернон рукой показал – тихо, мол, и уставился выжидательно во тьму.
– Сигнала нет.
Бутлегер всегда светил фонариком условный сигнал: три коротких, резких вспышки. Кто бы там, в тоннеле, сейчас ни сидел, светить он наотрез отказывался. Вернон весь напрягся. Это могли быть и копы! Или бутлегеры-конкуренты, да еще вооруженные.
Вернон слушал, весь натянутый, как струна. Звук был совсем тихий, зато настойчивый: какое-то гудение, вроде как от пчел, запертых в комнате и рвущихся на свободу. Но ниже… почти человеческий такой звук. От него вся кожа у Вернона пошла мурашками. Он даже инстинктивно попятился.
– Что это такое? – спросил Леон, поднимая фонарь: глаза у него были в пол-лица.
– Ш-ш-ш, заткнись, – прошептал Вернон.
Они еще подождали.
– Все еще слышишь? – спросил он.
ebooksa