У меня зазвонил мобильный. На экране высветилось имя Мюррея.
– Не могу говорить, – отозвался я, – бегу туда.
– Нашли Кобба, – сказал он.
– Кто?
– По пальцам. Помните, я говорил, что он лишился трех пальцев в Афганистане. Ну я послал человека прочесать больницы и морги. Он сейчас позвонил. Тело Кобба в Риверсайде.
– Тело?
– Он пролежал там три дня. Причина смерти, кажется, – ножевые ранения.
Я застыл на месте:
– Он мертв?
Я услышал в трубку, как Мюррей жмет на гудок машины.
– Мой человек добывает заключение патологоанатома, – сказал он, – но похоже, что примерно в ночь на понедельник наш мальчик раз шестнадцать напоролся на нож.
Когда суть сказанного дошла до меня, время словно остановилось. Меня контузило. Ощущение было телесным – так реагирует животное, почувствовав, что на него охотятся.
– Мюррей…
– Ждите, – сказал он. – Я нашел, где припарковаться. Буду через пять минут.
Он повесил трубку. Я прижимал к уху умолкший аппарат. Кобб мертв. Что это значит? Доказательство или очередная подробность? Я чувствовал, что хищник настигает, его мерное дыхание все ближе, грохочут тяжелые шаги.
Дверь зала суда распахнулась. Из нее торопливо выходили мужчины и женщины, кто-то на ходу кричал в телефон. Я увидел проталкивающуюся между людьми Фрэн. Она оглянулась, увидела меня…
– Пол.
– Некогда, – заговорил я. – Кобб мертв. Тот ветеран. Его кто-то зарезал в понедельник. Это… надо найти Дугласа. Адвокаты Дэнни должны узнать об этом немедленно.
– Пол, – повторила она с силой, встревоженно глядя на меня. – Дэнни признал себя виновным.
Я опешил, не понимая. Она смотрела мне в глаза.