– Не сдавайся, – сказал я, хоть и видел, что она уже сдалась.
Казалось, только я достаточно безумен, чтобы держаться за надежду на спасение сына после случившегося.
– Мне сорок восемь лет, – сказала она. – И я никогда ни с чем не справлялась. Не сумела сделать карьеру. Не умела наладить отношения. Не привела тело в порядок после родов, не научилась распределять внимание. А теперь уже поздно. Дэнни был единственным, чем я могла гордиться. А теперь он сделал это.
– Он этого не делал, – сказал я.
– Как ты можешь это повторять? – спросила она. – Он сознался. Его приговорили.
Я подумал, не рассказать ли ей, что узнал: о Коббе и Хуплере в поезде, о вероятности, что курок спустил не наш сын, а если и он, то после промывания мозгов, – но это был бы слишком дальний прыжок. По ее лицу было видно: она ищет прощения, а не информации. Ей нужно знать, что гибель Дэнни – не ее вина. Что рождение убийцы – не единственный след, который она оставила в мире.
– Мне кажется, он кого-то покрывает, – сказал я.
Она бросила на меня измученный, раздраженный взгляд – как на вора, который уже обобрал ее и пришел за добавкой.
– Как ты это докажешь?
Я пожал печами. Эллен надолго уставилась в окно. Выбившаяся прядь упала ей на лицо. Я ощутил нежность, какой не чувствовал десять лет. Мы когда-то любили друг друга, обещали, что навсегда, в болезни и здравии. У нас был общий ребенок, мы много лет растили его вместе, сменялись, вставая к нему по ночам. А потом, когда ссор стало слишком много, разошлись и начали жизнь заново.
– Какими молодыми мы были, когда встретились, – сказал я. – Трудно поверить.
Пошел дождь, струйки воды исчертили ее отражение в стекле.
– Красавчик-доктор на вечеринке, – припомнила она. – Я десять минут как приехала в город. Каждый встречный был для меня кинозвездой.
– Я был в хирургическом комбинезоне, а ты спросила, не на маскарад ли оделся.
Она тоскливо улыбнулась.
– Я никуда не гожусь. Плохо соображаю. Дэнни просил меня помочь с домашней работой, а я отвечала, что это
Помолчав, я спросил:
– Знаю, что мы все сто раз перебрали, но – было что-то? Если вспомнить – могли мы что-то изменить? Что упустили? Что-то предвещало?
Она поразмыслила.
– Он никогда особо не интересовался девушками. То есть подружки у него были, но сам он никогда не вкладывался.