Предшественница

– Не надо. Ты красавица, Джейн. В тебе все красиво.

Его пальцы набредают на шрам под моей левой грудью.

– Что это?

– В детстве поранилась. С велосипеда упала.

Он кивает, как бы удовлетворенный ответом, и доходит до пупка.

– Словно хвостик воздушного шарика, – говорит он, раздвигая его. Он проходится пальцами по мягкой тропке волос, ведущей вниз. – Не эпилируешь, – замечает он.

– Нет. А надо? Моему бывшему… Витторио так нравилось. Он говорил – их у тебя так мало.

Эдвард задумывается.

– Тогда хотя бы сделай симметрично.

Мне вдруг становится дико смешно.

– Ты что, просишь меня упорядочить лобковые волосы, Эдвард? – прыснув, говорю я.

Он склоняет голову набок.

– Получается, что так. А что тут смешного?

– Ничего. Я постараюсь минимизировать количество волос на теле.

– Спасибо. – Он целует меня в живот, будто ставит печать. – Я пойду в душ.

Я слышу тихое шипение за каменной перегородкой, отделяющей спальню от ванной. По тому, как меняется звук, я представляю себе, как отстраняется от воды и возвращается под нее его тело, как поворачивается туда-сюда его гладкий торс. Я лениво думаю о том, как система его определила, пользуется ли он какими-нибудь привилегиями, по-прежнему заданными в ней, или же там есть просто какой-то общий, ничем не выделяющийся режим для гостей.

Вода выключается. Когда проходит несколько минут, а он все не возвращается, я сажусь. Из душа доносится шуршание.

Идя на звук, обхожу перегородку. Эдвард в белом полотенце на бедрах сидит на корточках и вытирает каменные стены тряпкой.

– В этом районе вода жесткая, Джейн, – не поднимая взгляда, говорит он. – Если не следить, то на камне образуется известковый налет. Его уже видно. Правда, вытирай всякий раз после того, как примешь душ.

– Эдвард… – говорю я.