Четвертая обезьяна

— Вчера мне сделали операцию. Поврежден какой-то нерв, а еще перелом ладьевидной кости, но врачи обещают, что все заживет. Рука онемела, но пальцы работают как положено. Говорят, что подвижность восстановится в полном объеме. — В доказательство она пошевелила пальцами и поморщилась от боли.

— А ухо? — Портер сам не знал, почему спросил. В обычных условиях он ни за что не спросил бы ни о чем подобном и ждал бы, пока она заговорит первой. Наверное, наркоз виноват.

— По-моему, мне отрастят новое ухо.

— Что?!

— Утром я разговаривала с врачом, который сказал, что может вырастить мне новое ухо у меня на предплечье из хрящевой ткани, взятой с ребер, — объяснила Эмори. — Дело займет месяца три, но он обещал, что ухо нельзя будет отличить от настоящего.

Портер откинулся на подушку.

— Мне определенно вкололи что-то хорошее. Мне показалось, или ты в самом деле сказала, что тебе вырастят новое ухо?

Эмори хихикнула. Приятно было слышать ее смех.

Портер смотрел на нее, смотрел ей в глаза, которые видели то, чего им нельзя было видеть, смотрел на девочку — и понимал, что с ней все будет хорошо.

— Может, поговорим о твоей матери? Недавно я многое узнал о ней. Можем сравнить впечатления.

— Я бы с удовольствием, — улыбнулась Эмори.

Эпилог

Два дня спустя

— Черт! — Нэш поднял ногу и принялся разглядывать собачье дерьмо, прилипшее к подошве.

— Эх, забыл тебя предупредить, чтобы ты смотрел под ноги, — сказал Портер, роясь в кармане в поисках ключей. — У нас здесь такое часто бывает. Для меня и дом не дом без собачьего дерьма на крыльце.

Наступила ночь, и на улицах зажглись фонари. После захода солнца стало промозгло, что Портеру даже нравилось; свежий воздух бодрил.

Они стояли у дверей его дома. Врачи продержали его в больнице два дня, чтобы убедиться, что швы не разойдутся, и только потом выписали. После того как он самовольно сбежал из больницы, погнался за серийным убийцей и взобрался на десятый этаж, он, очевидно, вышел у врачей из доверия. Опасались инфекции, но все обошлось, и нога заживала.

— Ты вовсе не обязан был везти меня домой; я бы и сам добрался.

Нэш отмахнулся:

— Иначе Клэр бы меня заживо съела!