Фестиваль

— И кто? — не выдержал Архипов.

— Не торопитесь, молодой человек. Я была в домашних тапочках и кто бы там ни был, он не слышал меня. Я выключила фонарь, думаю, не буду пугать, если там ребятишки, просто посмотрю, и потом скажу родителям.

И вот, выглянув из-за угла, аккуратно посмотрела в то помещение, где трубы. Они идут сверху вниз, на расстоянии примерно метра и на уровне головы находятся вентили. Слева — холодный, справа — горячий. Вы не думайте, что там тоже темно, нет. Туда попадает свет с улицы через дымоходы или что-то подобное с сеткой. В общем, света там достаточно. И что вы думаете? Я увидела, как какой — то незнакомый мне человек стоит ко мне спиной и держится, значит, за вентили руками. Ну ясно — сперва я подумала. Хулиган. Но потом заметила, что его рвет. И так сильно!

Архипов начал выходить из себя. «Местный пьяница перепил, но зачем же мне это полчаса рассказывать» — подумал он и хотел уже сказать грубость.

— Я даже его пожалела, смотрю, молодой, эта прическа, как сейчас они все любят, под зека. Что ж ты, думаю, растяпа, меру то свою надо знать. Но дальше, я сперва внимания и не обратила, прямо на ворохе тряпья девица лежит, раздетая, без ничего значит совсем. Стыд то какой, думаю. А потом я еще присмотрелась и, вроде, как показалось мне, не дышит то она. Ой, батюшки! Ну, думаю, не мое это дело и вышмыгнула оттуда. У молодых, знаете, свои причуды. И… Архипова словно током ударило.

— Где?! — закричал он, — где вы живете?

— На Калязинской, — недоуменно ответила бабка и назвала точный адрес.

— Я и с жилсоветом посовет…

— Бабуля, мы сейчас приедем. Сидите дома и никуда, слышите, никуда не выходите!

— Да слышу я пре… Архипов бросил трубку. Его трясло. Он опять схватил телефон.

— Деев, Троицкий, группу на выезд!

— Что случилось? — тревожно спросил Доев, когда Архипов залез в микроавтобус.

— Случилось, — ответил капитан. Ехали молча.

— Прямо к дому не подъезжай, остановись метрах в ста. Вы, — кивнул Архипов группе поддержки, — рассредоточьтесь возле дома. Они спрыгнули на землю.

— Поступил сигнал, — объяснил Архипов. — Может, по нашему делу. Троицкий, ты к бабке. Деев со мной.

Дом представлял собой немецкое строение времен русско-прусской войны. Мрачное кирпичное здание сверху до низу поросло мхом.

«Господи, дай мне до него добраться», — помолился Архипов и шагнул в подъезд, держа в руке фонарь.

Направо, прямо, налево, направо, — это он помнил хорошо. Подвал отличался необычно сухостью. Обычно в таких местах обязательно где-нибудь течет вода. Высокий потолок исчезал в паутине. Слева и справа виднелись деревянные дверцы с полустертыми номерами.

Они вытащили пистолеты и тихо переставляя ноги, продвигались вперед. В подвале стояла глухая тишина. Ни одного звука не доносилось сюда с улицы. Деев шел сзади и старался не дышать.

Наконец, они добрались до последнего поворота. Архипов заблаговременно погасил фонарь. Напряженные до предела нервы звенели точно натянутые струны.