Фестиваль

Таня покопалась в маленькой черной сумочке с плетеными длинными ручками и отыскав косметичку, протянула ее Василию.

Секунду Василий вглядывался в свое отражение и затем, удовлетворенно хмыкнув, аккуратно провел рукой по щеке.

— Могло быть и хуже, черт побери! Как думаешь?

— Что с тобой случилось?

— Застраховался от несчастных случаев. С утра.

— А к вечеру решил разбогатеть?

— Вроде того. Я между прочим, и не думал, что приеду сюда, это случайно получилось.

Таня отстраненно стояла у витрины с картинами. Весь ее вид выражал по меньшей мере неодобрение. Тонкие черные брови изогнулись, а в уголках рта появились озабоченные морщинки.

— Тебе не надо было сюда приезжать. Даже случайно. Шеф этого не одобряет.

— А ты?

— Я тоже… — она старалась не смотреть ему в глаза.

Василий перевел дух. Сердце гулко стучало, и он не знал, почему, то ли от боли в ноге, то ли от услышанного.

— Ты не догадываешься, почему я здесь? Признаться, будь я в сознании, когда называл адрес, то вряд ли б ты меня увидела. Просто я очень хотел встретиться с тобой еще раз. Слишком банально, правда?

Таня упрямо смотрела в пол.

— Но когда находишься в таком состоянии, — Василий помолчал немного, — то, поверь, условности как-то забываются. Я сегодня наткнулся на след, который очень плохо пахнет. Это когда я попробовал застраховаться. Очнулся в багажнике машины под Светлогорском… Еще чуть-чуть и все, кормил бы рыбок. Так что не думай, что я на что-то претендую, но после той встречи я все время думаю о тебе… ладно, извини. Я пойду. — Василий тяжело поднялся.

Таня смешалась.

Он закрыл за собой дверь и с трудом волоча ноги, поплелся в объятия омоновца. На его затылке, смешавшись с волосами и грязью виднелась черная запекшаяся кровь, испачкавшая светлый воротник куртки.

О чем он думал? Таня молча смотрела ему вслед не зная, что делать. Обернувшись, она заметила на прилавке аккуратно свернутый листок в клеточку. Раньше его не было.

С замирающим сердцем она развернула страничку и прочла написанные мелким наклонным почерком стихи. Прекрасные, полные непреодолимой тоски и нежности. Вместо посвящения стояло одно короткое слово — «Тане».

Она с надеждой взглянула на дверь аэропорта, но там со скучающим видом слонялся только одинокий омоновец.