Фестиваль

Однако пучеглазый должен бил подстраховаться — мелькнула у Василия быстрая мысль. — Евреи никогда, не отличались глупостью.

В этот момент, продираясь сквозь стены до его уха долетел протяжный вой сирен.

Когда звук приблизился к зданию, соображать, что это, скорая, которую вызвала бабка, отравившись чаем, или пожарная, времени не оставалось.

Выдернув из кармана носовой платок, Василий наспех вытер все, к чему прикасался и в последний раз посветил на пучеглазого. Тот уже никуда не спешил и улыбался чему-то своему. Засов внизу угрожающе заскрипел.

Василий кинулся но коридору, стараясь ступать мягко. У виска пульсировала жилка, но мозг работал трезво и расчетливо.

Направо вниз вела лестница. Далеко позади стучали кованые башмаки группы захвата. Василий перелетел через пролет и вышел в коридор второго этажа. Тетерь ощущение создавалось такое, что звуки шагов и отрывистые голоса доносятся со всех сторон.

Прямо на него смотрела жирная буква Ж. Василий распахнул дверь туалета и подбежал к окну. Оно оказалось распахнутым настежь, видимо, проветривалось.

Внизу белел пушистый ковер снега. Василий моментально вспомнил, что с угла здания асфальта нет. Земля в том месте была приподнята и на ней находилось что-то вроде клумбы.

Ждать дальше становилось опасно. Никаких сомнений, что они перероют все здание.

Василий влез на скользкий подоконник и присев, прыгнул вниз. После приземления в несколько смягчивший удар снег, в области таза появилось сильнейшее жжение. Левая покалеченная нога снова заныла.

Лежа в снегу, он осторожно огляделся. Светлая куртка служила, хорошей маскировкой, но этим ее достоинства исчерпывались. Из-за угла и дальше по улице были слышны неясные голоса и более отчетливые переговоры по рации.

Василий поднялся и согнувшись в три погибели пошел прочь, хромая как ветеран гражданской войны. Только оставив позади несколько кварталов и свернув в темный проулок, он облегченно вздохнул.

Умышленное убийство, черт возьми! — подумал он. — И попробуй докажи, что ты находился рядом чисто случайно. Значит, за ним все это время слепили, и раз не удалось убрать его одним путем, решили следовать другим, более верным. А что, если и сейчас они… — Василий резко огляделся. Кроме желтых фонарей и снега никого.

Но теперь и впрямь ему начало мерещиться что со всех сторон невидимые глаза наблюдают за ним.

Василий выскочил на дорогу и поймал проезжающее такси. Шофер осторожно притормозил и сам открыл дверцу.

— Куда тебе? — коротко спросил он. Василий подозрительно посмотрел на него и удовлетворившись, сел.

— Куда едем? — повторил водитель, хмурясь.

— Прямо, — ответил Василий. — Давайте в ночной магазин.

Шофер чмокнул языком и надавил на газ.

Проспект опустел. Ряды маленьких голубых елей нарядились в пухлые снежные ватники. Никто и не думал приступать к расчистке дорог, покрывшихся скользким заснеженным настом. Почти вся правая полоса скрывалась в высоких неровных сугробах, местами резко обрывающихся на темные прямоугольники голого асфальта. Недавно э этих местах стояли машины.