Фестиваль

— А Литвинов? — Василий аккуратно потрогал пострадавший затылок.

— Он ничего не может сделать.

— А что можем сделать мы?

Прежде чем ответить, Архипов долго разминал в пальцах многострадальную сигарету. Казавшаяся такой спасительной, версия только усложнила все дело. Мало того, что люди пропадают, так оказывается, что их перед этим страхуют. Никто этих людей не видел и не слышал, так что иногда появляется сомнение в их существовании. Вдобавок ко всему, следствие натолкнулось на весьма сильное противодействие с неизвестной стороны. Если пресса что-нибудь пронюхает, скандала не избежать.

— Будем искать человека в черном. У нас не остается выхода, — ответил, наконец, Архипов.

— А пучеглазый? Он тоже что-то знает.

— С ним тоже следует поговорить, но вряд ли он выйдет завтра на работу.

— Почему? У нас против него ничего нет. Если он сбежит, то навлечет подозрения.

— Ты так думаешь? Но в любом случае, с ним надо поговорить, — Архипов закашлялся и отпил из стакана воды. — И еще, установить наблюдение за конторой.

Василий потер больную ногу и стряхнул пушистую палочку пепла.

— А что с этим «в черном»?

— Бесполезно. Насколько мы понимаем, он единственный исполнитель или посредник. Находит людей, входит с ними в контакт, переправляет в безопасное место. Может быть, еще посылает письма. У нас есть несколько автопортретов, но они расплывчаты.

— Почему бы не показать их но телевизору? — спросил Василий.

— Потому что они разные. А еще может подняться паника.

— Так они расплывчатые или разные все-таки?

Архипов медленно выдвинул верхние ящик стола и бросил на стекло три автопортрета. Друг на друга они походили примерно как кошка на собаку. То есть в общих чертах.

— Да… — протянул Василии. — Что же делать? Архипов криво усмехнулся.

— Отдыхать. Ждать. Тебе две недели отпуска.

— Но…

— Никаких но. Это приказ. Поправляй здоровье, а то на тебя жалко смотреть. Я сам доложу Литвинову, а как отдохнешь, продолжим…