– Я… – Она огляделась. Греющаяся на солнышке змея в углу, казалось, уснула. Мужчина в мешковатом свитере смотрел не отрываясь на стену впереди, и Сэм подумала: «Уж не злится ли этот тип из-за того, что рассказать сон попросили не его?»
Американка улыбнулась, пристально глядя на нее, одобрительно кивнула.
Дверь открылась, и вошла крохотная женщина с фигурой, напоминающей мяч для регби, и чопорным выражением густо покрытого косметикой лица, бо́льшую часть которого закрывал полог каштановых волос. Она чуть слышно пробормотала извинение, проверила языком ярко-красную помаду на губах, потом, держа спину очень прямо, уселась на пуфик и с громким щелчком открыла сумочку. Покопавшись в ней, вытащила пачку сигарет, зажигалку и маленькую жестянку, которую поставила на пол рядом с собой, предварительно сняв с нее крышечку. Женщина напоминала гоблина, пристроившегося на пуфике. Сэм стало интересно, что она будет делать с жестянкой.
– Сэди, познакомьтесь, у нас в группе новенькая, ее зовут Сэм. Она как раз собирается рассказать нам о своем сне. Не имеет значения, если это будет старый сон.
Сэди улыбнулась долгой, протяжной улыбкой, которая сперва показалась Сэм дружелюбной; но вскоре она поняла, что это, скорее, предупредительный выстрел по курсу ее корабля.
Она в смущении отвернулась, услышала, как Сэди щелкнула зажигалкой, а потом от души затянулась.
– Вы помните сон, который видели прошлой ночью, Сэм? – спросила Таня Джейкобсон.
Сэм почувствовала, что заливается краской.
– Нет, прошлой ночью… мне, кажется, ничего не снилось. По крайней мере, я… – Она беспомощно оглядела комнату. Все было не так. Абсолютно не так. Она увидела, как американка одобрительно кивает ей, приглашая приступить к рассказу.
Сэм уже не сомневалась, что сваляла дурака.
Она посмотрела на Сэди, сидевшую на низеньком пуфе, увидела, что та чуть прищурилась. «Не занимай много времени, – ясно говорил ее взгляд. – Я должна рассказать о своих важных снах».
– На прошлой неделе… – начала Сэм и смущенно замолчала. – Во вторник я видела сон… который, кажется, сбывается. По крайней мере, отчасти.
– Может, поведаете нам его?
И Сэм рассказала им свой сон про станцию метро «Хэмпстед», чувствуя себя на редкость глупо. Она говорила, глядя на эти пустые лица, на пустую стену, на Таню Джейкобсон, которая с закрытыми глазами покачивалась туда-сюда на своей подушке, на Сэди, сидевшую на пуфике и стряхивавшую пепел в жестянку. Интересно, слышит ли кто-нибудь хоть слово из того, что она говорит?
Когда Сэм закончила, в комнате воцарилась тишина. Американка откинулась назад и уставилась в потолок, а мужчина в мешковатом свитере упорно смотрел в стену перед собой.
Таня Джейкобсон, казалось, сделала несколько глубоких вдохов и лишь потом открыла глаза.
– Сэм, для начала я хотела бы услышать, какие у вас возникают спонтанные ассоциации.
– Что? – переспросила Сэм.
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам приходит в голову в связи с этим сном.