– Я не могу лететь этим рейсом.
Она боялась, что Ричард сейчас взорвется, но вместо этого почувствовала на себе его руки, теплые и нежные.
– Э, да у тебя, как я погляжу, нервы совсем ни к черту. А я-то надеялся, что… мы недельку побудем вместе, вдвоем. Не хочешь со мной ехать? – Он вздохнул.
Кто-то наткнулся на них, извинился. Но Сэм не замечала ничего вокруг.
– Я хочу, – сказала она. – Очень хочу. Но я не могу сесть на этот самолет. С ним случится что-то плохое.
Раздался громкий хлопок, прямо у нее за спиной послышался звук бьющегося стекла.
Сэм взвизгнула и обернулась. Потом закрыла глаза, сделала глубокий вдох: какой-то мужчина стоял на коленях и скорбно взирал на золотистую жидкость, растекающуюся из пакета с надписью «дьюти-фри».
– Ты собираешься им сказать?
– Сказать?
– Да! – чуть не прокричал Ричард. – Сказать им!
Сэм вытерла глаза.
– Так собираешься или нет, Багз? – резко спросил он. – Ты собираешься, черт побери, сказать им? Почему бы тебе не объявить об этом по громкой связи? Сообщить во всеуслышание: «Рейс „Чартэйр“ Си-Эй двадцать девять сегодня рухнет к чертям собачьим!»
Она призадумалась. Представила, как подходит к стойке информации. «Извините, мне тут снились сны… о вашем самолете, который потерпел катастрофу в Болгарии. Вы мне не поверите, но я думаю, что и этот рейс тоже обречен. Понимаете, Вынимала, один страшила в балаклаве, два раза являлся ко мне во сне с посадочным талоном на место тридцать пять „А“. И именно этот талон дали мне сегодня, мы с мужем собирались лететь в Швейцарию. Так что все очевидно, не правда ли?»
– Мы можем поехать на машине, Ричард, – предложила Сэм. – Если ты устал, то я сама могу вести.
– Тебе приснилось, что этот самолет разобьется? – настаивал он.
– Я не могу на него сесть.
– Он упадет?
– Я не знаю.
– Ты собираешься кого-нибудь предупредить?
– Что-то случится, но я не знаю, что именно. Я не уверена, потерпит ли он катастрофу или…