– Обещания – это очень серьезно, Тигренок. Никогда не давай обещаний, которые ты не можешь выполнить. Договорились?
Он отвернулся, проговорив одними губами:
– Да.
– Ричард! – позвала Сэм. – Иди уже! Ланч готов!
Она слышала, что муж разговаривает по телефону.
– Сейчас! – прокричал он. – Секундочку!
Сэм сунула черпак в тушеное мясо, положила немного на тарелку Ники.
Вошел Ричард.
– Ты с кем это говорил?
– Да с Андреасом. Просто… – Он взял бутылку вина, которую Сэм уже откупорила. – Мамуля, налить тебе вина? – Ричард подошел с бутылкой к своей матери.
Сэм посмотрела на свекровь: худое морщинистое лицо под густым слоем косметики, изящно уложенные, слишком черные волосы. Мать мужа всегда предпочитала дорогую одежду, которая теперь немного поизносилась; не то чтобы Джоан Кертис не могла позволить себе обновку, просто она этого не замечала. Сэм всегда удивляло, что Ричард обращается к этой старой женщине «мамуля». Интересно, как будет Ники называть ее саму, когда она состарится?
– Вина, мамуля? Хочешь выпить вина? – громче повторил Ричард.
– Пожалуй, лучше кофе, – ответила она. – Сделаешь мне эспрессо?
– У нас сначала ланч, – терпеливо произнес Ричард, гораздо терпеливее, чем обычно.
Мать посмотрела на него:
– Твой отец выпьет вина, я думаю. Он задерживается.
Старуха открыла сумочку, порылась в ней, медленно, демонстративно, настороженно, как собака, раскапывающая зарытую кость. Вытащила пудреницу, открыла ее, осмотрела свои губы. Потом достала тюбик помады, сняла колпачок.
Сэм с мужем переглянулись. Отец Ричарда умер несколько лет назад.
– Хочешь тушенки, мамуля?
– Я, пожалуй, покурю, дорогой.