Ким сморщилась от отвращения.
– Ты называешь его Боб, потому что его нашли в воде?
– Я называю его Боб, потому что он напоминает мне моего дядюшку Роберта. Черт тебя побери, Ким, я не такая уж бездушная[24].
В глубине души Стоун с этим не согласилась.
Она включила громкую связь и положила телефон на столешницу. После этого подошла к куче запчастей, лежавшей посередине гаража, и встала перед ней на колени. Сейчас ее гораздо больше интересовало соединение тяги с поршнем, чем все то, что могло наговорить ей это насекомое.
Ким не сказала ничего, что могло бы заставить Трейси продолжить разговор, но та тем не менее не остановилась.
– Ты же помнишь тот случай?
– Помню, но я им не занималась, – ответила Стоун, беря в руки паяльную лампу.
Делом занимался участок в Брирли-Хилл, который находился в двух шагах от места, где нашли труп. Она к этому не имела никакого отношения.
– Его убийцу так и не нашли.
– И что? – спросила Ким. Такое иногда случается. Ни одному полицейскому такое не нравится, и он никогда не забывает подобные «висяки». Они периодически дают о себе знать, как расчесанные места.
– Да ладно тебе, Стоун. Тебя ведь наверняка заинтриговал парень без пальцев. Неужели это не задело твоего самолюбия? Убийца делает нечто, чтобы вы никогда не смогли опознать убитого, и ему удается уйти от наказания. Разве тебя это не оскорбило?
Оскорбило, и эта невозможная женщина прекрасно об этом знает.
Ким с улыбкой заметила, что Барни развернулся и теперь лежал, повернувшись к телефону задом. Он действительно умница.
Она положила паяльную лампу и стала передвигать детали по верстаку.
– Какого черта ты там делаешь, Стоун? – взвизгнула Трейси.
– Ищу нужный мне инструмент, так что, если ты закончила наш поздний разговор…
– Послушай, инспектор. Если б это дело было твоим, то оно никогда бы…
– Ага, вот этот ключ, – сказала Ким.
– Не поняла, – отозвалась Трейси.