Я должен был чувствовать себя выжатым после приступа болезни и эмоционального удара под дых, который я испытал, прочтя дневник Джульет, но я слишком нервничал, чтобы сразу вернуться в кокон своего спального мешка. Я побрел в палатку столовой и почти обрадовался, увидев там Робби, который сидел за столом и вовсю уплетал яичницу.
– Привет, Саймон, – промычал он с набитым ртом. – Я слышал, Марк и Ванда прогулялись сегодня на седло.
Могу сказать о Робби только одно: он, конечно, жлоб, даже большой жлоб, но обиды ни на кого не держит. Большинство знакомых парней до сих пор припоминали бы мне идиотскую шутку насчет маленького члена.
– Да.
– Приятно видеть, что Марк собрался и приходит в себя.
– А что вы против него имеете, Робби?
– Ничего. – Он выглядел искренне смущенным. – Я ничего против него не имею.
– Вы, похоже, никак не оставите его в покое.
– Я вообще не думал, что он сюда дойдет. Не думал, что его на это хватит.
С этим трудно было спорить.
– Не позволяй ему стать тяжким бременем у тебя на шее, Саймон. Он нормальный парень, но дам тебе совет: когда в горах становится туго, тут уж каждый сам за себя.
Кого он из себя корчит?
– Встаньте и пройдите ко мне по прямой линии.
Я заглянул в медицинское крыло общей палатки. В этом тесном пространстве вместе с Ирени находились два корейских альпиниста, и она заставляла старшего из них шагать перед ней взад и вперед. Он шатался, и, несмотря на отрицательную температуру, его лицо блестело от пота.
– Скажите ему, что у него наблюдаются симптомы атаксии[66], – сообщила она компаньону пожилого корейца. – Скажите, что он должен спуститься вниз.
Второй кореец перевел ее рекомендацию, и потный мужчина что-то невнятно пробормотал на своем языке.
– Он спрашивает, можно ли ему отдохнуть, а потом опять пойти в горы?
Ирени вздохнула и провела рукой по волосам. Будучи лет на двадцать моложе Тадеуша, которому уже было под пятьдесят, сегодня она выглядела намного старше.
– Нет. Нельзя оставаться здесь. Скажите ему, что если он останется, то умрет. Это понятно?
Мужчины о чем-то переговорили между собой. Затем пожилой покорно кивнул.