– Они нам не сообщили.
Звякнул подошедший лифт, створки разошлись, и несколько человек через холл двинулись в их сторону. Ни Монти, ни Уинстон Смит не проронили ни слова, пока те не исчезли в ночи.
– И вам не говорили, для чего предназначено это лекарство?
– Я нуждался в дополнительном заработке… я не мог и подумать, что оно способно причинить вред, – ведь в таком случае людям его не давали бы.
– Что случилось с остальными, кто принимал его?
Он пожал плечами:
– Об этом я ничего не знаю.
Проверка действия лекарств на добровольцах была обычной практикой. Для проверки токсичности все новые препараты сначала тестировались на грызунах, а порой и на других животных; после этого следовали четыре этапа испытаний на людях – первым делом на маленькой группе добровольцев, которым часто за это платили.
– И вам так и не дали никакой другой компенсации?
– Я предполагаю, что в качестве компенсации меня держат на этой работе. Я не мог бы получить никакую иную – болею по три месяца в году, и бывает так плохо, что не могу встать с постели.
Монти одновременно охватили жалость к несчастному и гнев по отношению к компании, которая использует его таким образом.
– Бедняга. И что вы думаете обо всем этом?
– Я чувствую горечь, мэм, но практически ничего не могу сделать. – Он улыбнулся. – Читаю книгу, что вы мне посоветовали на прошлой неделе. Грэм Грин «Брайтон Рок». Этот Пинки… вот уж точно плохой человек.
– Напоминает мне доктора Кроу, – сказала она.
Охранник хмыкнул:
– Вот это точно! Мне нравится. – Он снова хмыкнул. – Теми испытаниями руководил доктор Кроу – он и давал мне пилюли.
– Он лично?
– Да. И проявлял большой интерес.
– Я поговорю с ним.
Несмотря на смуглый цвет лица, было видно, как Уинстон Смит побледнел и встревожился.