Он обратился непосредственно к Монти:
– Я вам искренне сочувствую… за все, что вам пришлось пережить на прошлой неделе. Наверно, это было ужасно.
– Было, – согласилась она. – Беда в том, что никто не знает долговременного эффекта воздействия этого состава. Остается только надеяться, что мне не доведется однажды проснуться и увидеть, что у меня растворились руки.
Коннор вздрогнул:
– Кто-нибудь пытался разобраться, как вообще произошел этот несчастный случай? – Он смотрел, как Монти в ответ помотала головой.
– Вы думаете, что это морально правильно – патентовать гены? – неожиданно рявкнул Дик Баннерман.
Коннор плеснул коку в свой стакан.
– Я считаю, что все поле генетических исследований ставит больше вопросов, чем дает на них ответов. – Он осторожно посмотрел на столики по обе стороны от них, но их соседи были заняты своими разговорами. Тем не менее он понизил голос. – «Бендикс Шер» называет себя самой заботливой компанией в мире. Но может ли любая компания, которая занимается генной инженерией и патентует кролика-мутанта, получающего через пять дней после рождения прививку смертельного рака, считать себя подлинно заботливой?
– Считаете ли вы, что всепоглощающий контроль над жизнью должен быть прерогативой исключительно Господа Бога?
– Нет, не считаю, сэр.
– Вы религиозны?
Коннор замялся. Он поймал внезапный взгляд Монти и заметил серебряную цепочку у нее на шее, уходившую в вырез ее белой блузки.
– Я не придерживаюсь обрядов, но предполагаю, что у меня есть религиозные убеждения.
– Так скажите мне, – откровенно враждебным тоном бросил ученый. – Если вы не считаете, что контроль над жизнью целиком и полностью осуществляет Господь Бог, то почему вы против генной инженерии?
Этот выпад на мгновение поразил Коннора.
– Я вовсе не против нее. Дело вот в чем… тут такой широкий простор для упреков и обвинений, что, как я считаю, компании должны понимать свою меру ответственности.
– Считается ли создание кролика, у которого автоматически разовьется рак, многим хуже, чем взять здорового кролика и ввести ему канцерогены?
– Папа, – вмешалась Монти, – разве тебе порой не приходило в голову, что кролик тоже имеет право на жизнь?
– Никто и ничто на этой планете не обладает божественным правом – ни на что. Мы несем моральные обязательства гуманно относиться к животным, и я думаю, что мы их соблюдаем.
– Я порой думаю, что наука развивается слишком быстро. У нас нет времени подумать, к чему это приведет, – сказал Коннор, чтобы проверить его реакцию.