– Да.
– Если содержимое этих капсул «Матернокса» не является результатом какой-то случайной ошибки или загрязнения, – сказал Коннор, – то в «Бендикс Шер» есть некто, рядом с которым доктор Менгеле – жалкий любитель.
72
Северный Лондон. 1953 год
– Куда ты идешь, Дэниел?
– Погулять.
– Ты слишком много гуляешь. Будь жив твой отец, он бы не позволил тебе оставлять меня в таком положении. – Лицо матери обрело мрачное выражение. – Ты идешь в какое-то греховное место?
Дэниел подошел к входной двери.
– Бог видит тебя. Бог будет знать, если алкоголь коснется твоих губ. Он покарает тебя за твои грехи, так же как Он покарал меня. – Мать наклонилась к стиральному корыту и извлекла простыню, держа ее распяленной между металлическими крюками ее двух искусственных рук.
Дэниел лишь презрительно взглянул на оловянное распятие на стенке в холле и на обрамленную молитву «Отче наш», которая висела рядом с ним.
– Тебя это не волнует, да? Бойся Бога и соблюдай Его заветы: ибо в этом подлинная обязанность человека. Екклесиаст.
Дэниел натянул пальто.
– Мирровый пучок – возлюбленный мой у меня; у грудей моих пребывает.
Лицо матери вспыхнуло гневом.
– Да покарает тебя Господь за твои гнусности!
Дэниел выразительно улыбнулся ей в ответ:
– Песнь песней Соломона. Глава первая. Стих двенадцатый, – и затем захлопнул за собой дверь.
Ее голос настиг его на садовой дорожке.
– Помнишь Книгу Иова, Дэниел? Помнишь? – пронзительно кричала она. – «Я был глазами слепому и ногами хромому. Отцом я был для нищих, и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное».
Дэниел двигался с завязанными глазами. Две невидимые фигуры мягко, но уверенно вели его за руки. Он чувствовал, как изменился характер поверхности под ногами; чувствовал, как прохлада ночного воздуха сменилась теплом восковых свечей и густым запахом благовоний.