Гонг!
– Сатана говорит, что надо наслаждаться радостями жизни, а не жить духовными мечтами!
Гонг!
– Сатана представляет чистую мудрость, а не лицемерный самообман!
Он подождал следующего удара гонга и продолжил громким и чистым голосом:
– Сатана дарует своей любовью тех, кто этого заслуживает, а не униженных и оскорбленных!
Гонг!
– Сатана требует мстить, а не подставлять другую щеку! – Его голос крепнул и мужал, он разносился по помещению и возвращался к нему, отражаясь от стен. – Сатана возлагает ответственность на тех, кто способен ее нести, вместо заботы о психических вампирах!
Он почувствовал, как тело его пронизала вибрация гонга.
– Сатана считает человека всего лишь разновидностью животного. Порой лучше, а куда чаще хуже тех, кто ходит на четырех ногах. И кто в силу своей божественной духовности и интеллектуального развития становится самым жестоким животным из всех!
Гонг! Дэниел рос на глазах, он становился мужчиной. Он чувствовал, как удлиняются его конечности, он знал, что его пенис возвышается над головами аудитории, знал, что все они в его власти.
– Сатана превозносит все так называемые грехи, если они ведут к физическому, духовному или эмоциональному наслаждению!
Он сделал долгую паузу, дожидаясь, пока стихнут звуки очередного гонга, зная, что у собравшихся нет иного выбора, кроме как ждать его, и он чувствовал себя великолепно, лучше просто нельзя, зная, что все они в его власти. Его голос, которым он провозглашал последнюю заповедь Сатаны, заполнил весь храм:
– Сатана – лучший друг Церкви из всех, что у нее имелись, потому что все эти годы Он обеспечивал ее работой!
– Слава Сатане! – одобрительно поддержал его голос магистра храма.
И хор грянул:
– Слава Сатане!
Гонг!
Чьи-то руки сняли повязку с глаз Дэниела. Он моргнул, когда она исчезла, увидел пламя свечей, обнаженные тела, пятна лиц – и больше ничего, кроме темноты за ними. Он осознал, что в первый раз видит членов ордена без масок. Он видел, как высоко на стене сияет в темноте перевернутая пентаграмма. Сам он одиноко стоял в центре пентакля на полу, во всех пяти углах которого горели свечи. В северном углу лицом к нему стоял магистр храма, и на нем была только корона; обеими руками он держал массивный блестящий церемониальный меч, направленный острием кверху.
Магистр медленно опустил его, пока клинок не принял горизонтальное положение, сделал шаг вперед и упер острие в грудь Дэниела.