Колеса начали пробуксовывать. Когда прошлой ночью он явился в лабораторию доктора Баннермана, он заметил на столе ученого маленький диктофон, который, похоже, был включен. В спешке, когда требовалось как можно скорее транспортировать ученого из здания, они не обратили на него внимания, и, когда Ганн попозже вернулся, чтобы забрать его, он обнаружил, что система тревоги включена – а диктофон пропал.
Кто бы ни включал систему, он, конечно же, вошел и кое-что прихватил с собой. По мнению Ганна, у него был только один противник.
Монтана Баннерман.
Черт побери, что же там записано? Может, ничего. А с другой стороны, может, все, что угодно: и находки ученого, и вторжение Ганна вместе с Кроу, которые могут послужить прямым обвинением против них. Он попытался представить, куда она могла деться, имея на руках такое доказательство. Скорее всего, не в полицию. Копы каким-то образом ее напугали; в противном случае она бы уже перезвонила Левайну.
Распустив галстук, он подпер голову ладонью. Первостатейный бардак, и ничего в нем не понять.
Зазвонил телефон, и, сорвав трубку, он поднес ее к уху, надеясь услышать наконец хорошие новости.
– Ганн.
– Где ты, мать твою, торчишь, солдат?
– Ник, прости, у меня кое-какие проблемы.
– Так много проблем, что ты даже не мог позвонить мне? Мы же собирались отбыть отсюда без пятнадцати восемь. Я сижу и жду тебя. – Вроде она была не на шутку обижена.
– Мне очень жаль, Ник, поверь.
– Каждый день у тебя какой-то новый кризис. Почему бы тебе не посоветовать твоему доку Кроу утопиться в озере, чтобы он оставил тебя в покое?
Мигающая лампочка дала понять, что его ждет еще один абонент.
– Мне надо идти… перезвоню тебе.
– Когда? Завтра? В будущем году?
– Через две минуты, обещаю.
– Если через три ты не появишься, я начну прожигать дырки в твоих костюмах.
– НИК… – Он повысил голос, но она уже отключилась, и Ганн понял, что говорит с Макласки.
– Не самые лучшие новости, майор Ганн… я подумал, что лучше ввести вас в курс дела. Похоже, что Моллой оставил нас с носом.
Ганн обеспокоенно посмотрел на часы. Если Никки сказала, что через три минуты вооружится факелом, то так она и сделает; эта девушка была просто психованной.