С конца февраля Монти и ее отцу приходилось делить время между их старой лабораторией и шикарными новыми помещениями на восьмом этаже здания Бендикс. Для Монти это был очень напряженный период, в течение которого ей постоянно приходилось пускать в ход все свои запасы вежливости и дипломатичности, еще и потому, что она убедилась – команда «Бендикс Шер» оказывает помощи меньше, чем она ожидала. Вместо того чтобы приветствовать появление человека такого калибра, как Дик Баннерман, многие из сотрудников давали понять, что им не нравится появление людей со стороны.
А ее отец постоянно действовал на нервы совету директоров, словно проверяя, как далеко он может зайти в своих требованиях. Но пока любой запрос на закупку оборудования, отсылаемый в бухгалтерию для утверждения, получал одобрение – пусть даже требование приобрести компьютер Крея стоимостью триста тысяч фунтов потребовало месяца переговоров и нескольких непростых встреч. «Бендикс Шер» не имел обыкновения бросать деньги на ветер, но компания была готова финансировать все, что имело реальные шансы дать результат и обойти конкурентов.
До сих пор компания не сделала ни одного неверного шага в отношениях с доктором Баннерманом. Взвинченный с самого начала и полный неприязни к их бюрократизму, он был вынужден признать, что «Бендикс Шер» ведет себя честно и благородно.
Он даже признался Монти, какое испытывает облегчение, регулярно получая платежные чеки, вместо того чтобы постоянно ломать себе голову, где достать деньги, когда в дом приходил очередной счет. Сейчас они получали действительно приличную зарплату – вместе с дополнительными бонусами для Дика Баннермана в виде процентных отчислений от доходов, которые приносили его работы. Да и Монти получала в два раза больше по сравнению с предыдущим жалованьем в Лаборатории генетических исследований Баннермана.
Так что крылось за этим письмом? Просто ошибка? Какая-то накладка в системе внутренних связей? Или же радужным обещаниям сэра Нейла Рорке и директора Винсента Кроу пришел конец? Конец связи.
Через полчаса она все выяснит.
Сунув письмо в сумочку, она обратила внимание на груду CD на своем столе. Отец не покладая рук увеличивал состав своей команды, решив за двенадцать месяцев довести его с тридцати пяти человек до двухсот. Для «охотников за головами» он составил подробный список выпускников, аспирантов, докторантов и экспериментаторов. Он был искренне доволен, поскольку в его жизни произошли большие перемены – он мог больше не отказывать людям в приеме на работу или, что еще хуже, расставаться с сотрудниками, из-за того что не мог обеспечивать их. В первый раз после смерти матери Монти видела его счастливым и хотела, чтобы он и дальше оставался таким.
В пять минут одиннадцатого она накинула свой двубортный темно-синий пиджак и взяла сумочку. Она все еще не привыкла к роскоши своего кабинета. Он был обширен по любым меркам, и единственный его недостаток заключался в отсутствии внешнего окна. В нем всегда поддерживалась приятная температура, воздух был свеж, даже с легким сквознячком, но ее не покидал легкий приступ клаустрофобии, которую она всегда испытывала в закрытых помещениях.
Она прошла мимо охранника, сидевшего за своей консолью перед лифтами. Все кабины здесь поднимались не выше сорок восьмого этажа, и только директор с его электронной карточкой мог вызвать лифт, который шел дальше. Ее предупредили, что для вызова такого лифта надо обращаться к охраннику, что она и сделала.
«Господи, да этот начальник службы безопасности сущий параноик! – думала она. – Чего они боятся? Промышленного шпионажа? Террористов? Борцов за права животных? Психов?»
В ожидании лифта она мельком вспомнила того американца, который утром по пути наверх оказался с ней в одной кабине, и улыбнулась про себя, вспомнив выражение его лица, когда она поймала его на том, что он глазеет на нее.
Он был симпатичным парнем, но, без сомнения, таким же типичным, как и те, которых она успела тут встретить. Все они относились к себе с такой благоговейной серьезностью, словно работа на «Бендикс Шер» возвышала их над простыми смертными.
Неожиданный звонок объявил о прибытии лифта, и она вошла в него. Через несколько мгновений бронзовые створки разошлись и она оказалась в точно такой же приемной с непонятными абстрактными картинами на стенах, в которой уже бывала, когда вместе с отцом пришла на первую встречу с Рорке и Кроу.
Пока она ждала в приемной, дверь открылась, и личная секретарша Рорке, женщина с огненно-рыжими волосами и свирепым, как у дракона, выражением лица, сообщила Монти, что сэр Нейл готов принять ее.
С протянутой рукой и с широкой улыбкой, которая заставила ее поверить, что он искренне рад видеть ее, сэр Нейл встретил Монти в дверях своего кабинета.
Она осторожно пожала его мускулистую кисть, помня по прошлому опыту ее стальную хватку:
– Доброе утро, сэр Нейл… я ценю, что вы нашли для меня время.
– Для вас оно у меня всегда есть, моя дорогая. – Он жестом пригласил ее устраиваться в одном из удобных кресел, в продуманном беспорядке стоящих вокруг кофейного столика в отдалении от его рабочего стола, что создало у Монти ощущение неформального приема. В последний раз она видела его несколько месяцев назад, но он не изменился – такое же румяное лицо, такие же, как и раньше, пышные и длинные черные волосы; на нем был один из его элегантных костюмов в белую полоску и оранжевый галстук, который, казалось, был фирменной маркой сэра Нейла. – Итак, рассказывайте, – сказал он. – Как идут дела?
– Ну, – помедлив, начала она, не испытывая желания с места в карьер кидаться в подготовленную атаку, – дела идут более чем хорошо. Хотя процесс переезда занял времени больше, чем мы предполагали.
Он свел ладони и переплел пальцы.