Я и не заметила, как наши с Сарой руки разжались – то ли я отпустила, то ли она ослабила хватку. Я засунула руки глубоко в карманы платья и вцепилась в салфетку, которая лежала в одном из них. Сара же запустила пальцы в волосы.
Я молилась, чтобы выжил Марли. Он плавает намного лучше, ведь я водила его в бассейн с четырех месяцев и прижимала к себе его крошечное тельце, пока мы вместе ныряли и плескались, напевая детские песенки про крокодилов и лодочников. Прошлым летом Марли впервые обогнал меня в заплыве, а в этом году плавал уже в два раза быстрее. Плавал умело и уверенно. Он выживет. Он не может не выжить.
Ярко-оранжевый цвет спасательного катера одновременно и тревожил, и успокаивал. Мужчины в такой же яркой форме вглядывались в воду.
– Все будет хорошо. Их обоих вытащат, – сдавленным голосом сказала Сара. – Там уже три катера, и скоро пришлют еще. Их обоих найдут. Смотри, вон и Роберт выходит в море.
На том месте, где он прежде потрошил рыбу, было пусто. Не удивлюсь, если Роберт успел сложить свой улов в холодильник и только потом решил помочь остальным.
– Айзек возвращается. – Сара показала на темно-синее рыболовное судно, которое одним из первых вышло на поиски. – Видимо, у него кто-то из ребят.
Мы молча наблюдали за приближением лодки. Солнце освещало стоявшего у штурвала Айзека. На корме кто-то сидел, опустив голову и закутавшись то ли в одеяло, то ли в полотенце.
Сара вдруг вскрикнула и бросилась в воду.
– Боже! Мой мальчик!
Это был Джейкоб, а не Марли.
Я все смотрела на судно, не сомневаясь, что Марли тоже на борту.
– А Марли? – крикнула я, тоже заходя в воду. – Где Марли?
Айзек услышал меня, но отвел взгляд.
Кровь заледенела от боли.
– Где мой сын?
Никто не ответил.