Расколотый разум

– Мам, я клянусь, я обещаю тебе, что это последний раз. – Он начинает злиться. – У тебя все равно есть больше, чем тебе нужно. Рано или поздно это все равно будет принадлежать мне или Фионе. Можно же дать немного заранее?

Все больше людей останавливается поглазеть. Даже ветеран придвинул кресло. Развлечение! Голос Марка становится все выше в бессильном гневе.

– Ты можешь просто сказать Фионе, что ты согласна, и она даст мне деньги. Почему ты не хочешь пойти мне навстречу? В самый-самый последний раз.

Материнский инстинкт никогда не был силен во мне. Да и Марка было сложно любить. Помню, как я попробовала прижать его к себе, когда ему было года три-четыре, и он ударился на детской площадке, какими странно чужими показались мне его острые локти и коленки. Но он все еще мой мальчик.

– Мам? – Он внимательно на меня смотрит.

– Да.

– Ты это сделаешь?

– Что?

– Дашь мне денег?

– Так вот что тебе было нужно? Что же ты сразу не сказал? Да, конечно, дам. Дай я только возьму свою чековую книжку.

Я уже было пошла в свою палату за сумочкой, но Марк останавливает меня. Протягивает блокнот и ручку.

– Мам, у тебя больше нет книжки. За все отвечает Фиона. Тебе всего лишь нужно написать записку, что ты даешь мне взаймы. Всего лишь: я одолжу Марку пятьдесят тысяч. Нет, нужно дописать еще пару нулей вот здесь. Да, вот так. А теперь подпишись. Отлично! Чудесно! Ты об этом не пожалеешь, обещаю тебе! Я докажу, что умею делать все правильно.

На полпути к выходу из комнаты он спохватывается, возвращается и целует меня в щеку.

– Я люблю тебя, мам. Я знаю, что иногда веду себя как сукин сын, но я тебя люблю. И дело не в деньгах.

– Шоу окончено, – говорю я всем собравшимся вокруг, – идите в свои палаты. Кыш! – Они разбегаются как тараканы.

* * *

Любовь, любовь повсюду. Люди разбиваются на парочки, иногда на тройки. Связь длится иногда час, иногда день. Младшие заботятся о старших.

Женщина без шеи крайне неразборчива. Она откроется любому. Здесь это значит держаться за руки. Сидеть рядышком в холле. Может, положить руку на бедро. Слов же совсем мало.

Когда приходят мужья и жены, на них смотрят, не узнавая. Некоторые из них плачут, всем становится легче. Но эти любовники. Искать, влюбляться без памяти, уходить и привыкать друг к другу на самой неприглядной ступени жизни. Боже, не дай мне пройти через все это еще раз.

Уже дважды я сглупила. Был Джеймс. И тот, другой. Это плохо кончилось, разумеется. Могло ли быть иначе? Его юное, обиженное лицо. Он чувствовал, что имеет на меня право.

Ему сейчас под пятьдесят. Какая странная мысль. На десять лет старше, чем я была тогда. Мне всегда было все равно, как он жил после нашего расставания. Полагаю, что хорошо, красавчикам всегда все легко дается.