Я не понимаю его слов, поэтому сосредотачиваюсь на выражении лица. Он друг или враг? Думаю, что друг, но я не уверена. Мне сложно. Есть что-то враждебное в его глазах, напряженность в плечах, это может быть знаком старых ран, старых подозрений.
Я сижу за столом с двумя молодыми людьми. Они встают. Девушка куда-то отошла. Потом вернулась.
– Мам, надеюсь, ты нас простишь. – В ее глазах стоят слезы.
– Фиона, она даже не вспомнит. Разговор был бесполезен. Я же говорил.
Она надевает свитер, вытирает глаза.
– И Магдалена. Она была с нами все эти восемь месяцев. Это сложно.
Он пожимает плечами:
– Она – наемный работник. Это были деловые отношения. Услуга за услугу.
– Козел. Но я все равно рада, что мы пришли. Забавно, я никогда не знала, что она почувствовала, когда поняла, что происходит. Как она это вычислила. В этом всегда была загадка.
– Ну, она была не из тех, кто любит поговорить о чувствах.
– Да, но я почему-то чувствую… гордость.
Она садится на корточки рядом с моим креслом.
– Мам, я знаю, что ты меня уже не слышишь. Я знаю, что ты все это не вспомнишь. И все это очень грустно. Но были и моменты отсрочки. Это был один из них. Спасибо тебе за это. Что бы ни случилось, знай, что я люблю тебя.
Я слушаю ее тихий голос, обращая внимание на модуляции. Пытаюсь понять, кто же она. Эта райская птичка на моей кухне. Прекрасная девушка с лицом ангела, что наклонилась, чтобы поцеловать мои волосы.
Парень выглядит смущенно.
– Ты всегда была сентиментальной.
– А ты всегда был козлом. – Она его легонько пихает, пока они идут к двери.
– Конец эпохи. – Он сказал ей это, когда за ним закрылась дверь.
– Конец, – вторю я, и слова повисают в воздухе опустевшего теперь дома.
Два